Кирилл мартынов. Новгородское дело «Рано или поздно свободные СМИ вернутся»

Гендерные праздники отшумели, подарены носки, конфеты и сертификаты в магазины косметики, тюльпаны вот-вот увянут совсем. Ритуалы выполнены, мужчинам и женщинам можно не расшаркиваться друг перед другом еще год. А проблемы неравноправия и дискриминации по признаку пола никуда не делись. При этом, присутствуя в нашей жизни постоянно, эти проблемы стали фоновыми - их предпочитают не замечать, редко и неохотно обсуждают как в СМИ, так и в соцсетях, если только речь не идет о каких-то совсем одиозных случаях. Например, о рекомендациях православных священников, касающихся правильного, с их точки зрения, обращения с женщиной. Призывы «ломать жену об колено» одни участники дискуссии гневно осуждают, а другие называют метафорой. Особую актуальность этому спору придает принятый Госдумой в конце января закон о декриминализации побоев .

О том, к чему ведет откат к патриархальным ценностям и отказ от части завоеваний феминизма, мы поговорили с кандидатом философских наук и феминистом Кириллом Мартыновым . Разговор состоялся вечером 7 марта, как раз накануне Дня международной женской солидарности, исторически появившегося как день солидарности трудящихся женщин в борьбе за равенство прав и эмансипацию.

В российском обществе сейчас происходит откат к патриархальным ценностям. И это находит одобрение не только у мужчин, но и у женщин, которым, казалось бы, такая ситуация невыгодна. Почему это происходит?

Ситуация, в которой условно мужскую роль играет женщина, а мужчина сидит дома, варит кашу и следит за детьми, никакого понимания в российском обществе не найдет. Такая концепция семьи будет разоблачена, причем не только какими-то консервативными людьми, но и теми, кто называет себя либералами. Если мужчина играет «женскую роль», это кажется ненормальным: найдется масса людей, которые будут упрекать в нарушении какой-то мужской модели поведения, в том, что он «не мужик». Это как раз говорит о том, что проблема не в конкретных моделях индивидуального выбора, а в том, что общество оказывает большое давление на выбор того, какую модель считать правильной и единственно допустимой.

Патриархат - это такой специальный феминистский термин, который предполагает, что в основе разных форм авторитарной, тиранической власти лежит гендерное подчинение носителю мужской роли в семье. И, следовательно, авторитарное государство - это производное от патриархата в фундаментальном смысле слова.

Я немного изучал вопрос о том, как женщины доходят до такой жизни, когда некоторые из них хотят, чтобы их железной рукой загнали на кухню и не давали ничего решать, и когда эти настроения становятся заметными. Настроение такое действительно существует, и оно характерно не только для России.

Адольф Гитлер в окружении восхищенных австрийских женщин и девушек, 1939. Фото Хуго Йегера

При всей избитости аналогии, напомню, как к власти приходили германские нацисты. Есть один любопытный момент. Гитлер добился власти путем плебисцита, демократического голосования. Но интересно, что большей частью его избирателей были женщины, их было больше 60%, то есть это выше статистической погрешности. Это показательно, потому что у нацистов была программа, и они ее не скрывали - «мы загоним женщин на кухню, у нас будет традиционная арийская семья». Женские организации в нацистской партии выступали ровно за такую повестку, приветствуя то, что женщины должны самоустраниться из общественной жизни, потому что это дело мужчин, отцов семейств.

У нас в этом смысле очень тяжелая история. Послевоенный Советский Союз - общество, которое сочетало в себе очень странные черты: с одной стороны - крестьянского быта, перенесенного в города, где женщина выполняла свои «традиционные функции», с другой - идеи того, что женщина может и даже должна работать.

Позднесоветская женщина - это женщина, которая работает наравне с мужчиной, но при этом именно на ней находится большая часть домашнего хозяйства и самая тяжелая и грязная работа, связанная, в частности, с постоянной необходимостью готовить пищу, потому что никакого развитого общепита в Советском Союзе, в котором хотелось бы кушать, не было, а в рестораны ходили редко и по праздникам.

Это довольно долго длилось, и в позднем Советском Союзе накопилось мощное женское отчаяние. Оно, в частности, было очень ярко выражено в фильме «Служебный роман», который из себя представляет сдачу всех феминистских позиций. Из самостоятельной и совершенно не зацикленной на «женских штучках», в том числе на внешности, женщины-руководителя мы к концу второй серии получаем домохозяйку, которая готовит обеды, рожает Новосельцеву третьего ребенка и так далее.

Кадр из фильма Эльдара Рязанова «Служебный роман»

В перестроечной прессе была целая подборка материалов о том, что женщины не хотят больше самостоятельности, а хотят за «каменную стену», на кухню, заниматься детьми. Причины понятны: общество нестабильно, внешний мир некомфортен, в нем не работают базовые социальные институты. В этих условиях женщины старались искать защиту в фигуре сильного патриархального мужчины. И здесь самым типичным примером стал даже не советский или российский мужчина, а иностранец, который ищет себе супругу, чтобы всем ее обеспечивать и дать ей нормальную жизнь. Эта позднесоветская мечта до сих пор, хотя она многократно уточнялась, осталась неизменной. По-моему, российские женщины помнят, как им плохо и тяжело жилось при советской власти, и многие элементы этой тяжести до сих пор существуют, поэтому буржуазная семья - наименьшее из зол.

Общество нестабильно, внешний мир некомфортен, в нем не работают базовые социальные институты. В этих условиях женщины старались искать защиту в фигуре сильного патриархального мужчины

Хотела с вами поспорить по поводу стремления к буржуазной семье. Не было ли это каким-то протестом, вроде того как позднесоветская интеллигенция тяготела к религии, потому что та была запрещена?

Это предполагает, что в Советском Союзе была конкретная гендерная политика, причем еще строго выстроенная. Но какие-то усилия после 20-х годов ХХ века в отношении так называемого «женского» вопроса не предпринимались. Советский Союз решил, что вопрос о женщинах - это частный случай освобождения трудящихся. Вот будет построен коммунизм, тогда все формы угнетения людей исчезнут и женщина тоже будет абсолютно свободна. Советский Союз официально эту тему неохотно обсуждал, поэтому не совсем понятно, против чего протестовать. Разве что против необходимости одновременно работать по дому и где-нибудь в конторе. Но за этим не стояло никакой идеологии. Это может быть одним из факторов, но здесь более сложная схема работает, не как с диссидентом, обратившимся в знак протеста к религии.

- В современной России такое понятие, как «феминизм», демонизировано и опошлено. Почему?

Феминистки бы со мной не согласились, но мне кажется, эта тема очень похожа на тему либералов в России. Либералов обвиняют обычно в нашем «национальном унижении» в 90-х годах, а феминистов с тех же позиций обвиняют в том, что, если использовать неполиткорректный термин, «Россия обабилась». Женщины какие-то права себе требуют в тот самый момент, когда нам нужна сильная власть, маскулинность нужна, мужественность, казаком стать.

Есть как минимум две причины того, почему феминизм приобрел негативные коннотации. С одной стороны, в стране действительно много других проблем или проблем, которые традиционно рассматриваются вне связи с гендерной политикой: бедность, социальное расслоение, экономический кризис, обстановка нестабильности. Нормальным людям надо ипотеку выплатить, дать образование детям, зачем им думать про какие-то права женщин параллельно? Люди выживают как могут. Если вспомнить международную историю феминизма, которая началась с борьбы за политические права, то у нас право голосовать не рассматривается как какая-то большая ценность, ведь все знают, чем кончатся выборы. Людям трудно понять, за что борются феминистки.

Кабинет Гладстона в 1868 г. Худ. Л. К. Дикинсон

С другой стороны, и это уже общемировой тренд, психолог Филипп Зимбардо говорил о том, что проблема с маскулинностью возникает, потому что мужчине в течение веков вменялось иметь определенный тип поведения - «мальчики не плачут», «не будь девчонкой» - все эти вещи, которые мужчину организовывали, дисциплинировали. Мужчина взамен на тип предполагаемого мужского поведения получал привилегии социальные. В классическом викторианском обществе они были конкретные и четкие - в виде запрета на общественную жизнь для женщин во всех сферах.

Сейчас получается, что у мужчины нет этих привилегий, по крайней мере, в западном мире, но при этом с него никто не снимал обязательства «быть мужиком». Зимбардо рассуждает о том, что мужчины теряются, не понимают, как им нужно себя вести: должен ли я в какой-то момент стукнуть кулаком по столу и сказать «слушай меня, потому что я мужчина»? Нет, потому что у нас равенство. С другой стороны, от меня ведь ожидают, что я каким-то образом буду проявлять свою мужественность внутри семьи или в романтических отношениях или где угодно еще.

Политика женщин, ориентированная на гендерное равенство, более-менее понятна: они хотят иметь все те же привилегии, которые веками имели мужчины. Большая часть уже формально получена, за какие-то еще надо бороться. В чем состоит гендерная политика мужчин, пока не очень ясно, и мужчинам просто страшно, что они перестанут быть мужчинами, особенно в таком обществе как российское. У нас оно не только патриархальное, но еще и проникнутое тюремной культурой. Здесь мужчина, который теряет мужские привилегии, рискует получить, грубо говоря, статус опущенного. Это всех страшно волнует, мужчины при слове «феминизм» начинают нервничать, подпрыгивать и говорить «куда мы катимся?». Это требует серьезного социально-психологического анализа, надо диссертации защищать на тему страха мужчин из-за того, что у них отнимут какое-то священное право, которое всегда было их. Отстраненно за этим очень любопытно наблюдать. Время от времени в социальных сетях я вижу довольно нейтральные записи про феминизм, под которыми идет гневная полемика, крики мужчин «мы знаем всех этих феминисток!», это очень комично.

В чем состоит гендерная политика мужчин, пока не очень ясно, и мужчинам просто страшно, что они перестанут быть мужчинами, особенно в таком обществе как российское

Когда государство становится более патриархальным, более патерналистским, чем это опасно для общества? Есть ли какая-то корреляция между усилением патриархальности и увеличением насилия по отношению к более слабым членам общества?

У нас перед глазами довольно хорошо изученный ХХ век, в том числе и российский, и там видно, в каких обстоятельствах патриархальность усиливается. После короткого и не очень глубокого поворота к защите прав женщин в начале 20-х годов в России произошла репатриархализация, и это было связано с целым комплексом других явлений, с усилением полицейского аппарата государства, с новым вмешательством государства в какие-то сексуальные гендерные практики, с рекриминализацией в 1934 году гомосексуализма.

Казак хлещет нагайкой девушек из группы Pussy Riot. Сочи, 19 февраля 2014

Сейчас есть некая связь между попыткой государства поставить под контроль все социальные институты, начиная с семьи и заканчивая некоммерческими организациями, этим всплеском маскулинности, культом ополченца, десантника, казака с одной стороны, и ростом насилия. Хотя не знаю, насколько здесь уместно говорить про рост насилия, потому что не очень понятно, когда вообще оно снижалось. Но если раньше его причиной можно было назвать социальную нестабильность, «лихие 90-е», то сейчас насилие, включая семейное, приходится связывать с идеей особых привилегий, которые есть у государства и мужчин, которые его представляют. У нас судьи и прокуроры - это достаточно феминная профессия, но невозможно себе представить женщину - руководителя полиции в каком-то крупном городе. И надо понимать, почему. Полиция является тем органом, который обеспечивает монополию применения физического насилия со стороны государства. Не знаю, можно ли здесь делать обобщение, но тенденция такая есть.

Если вспоминать новостную повестку, то, конечно, это закон о декриминализации побоев. Я смотрел судебную практику, все последние прецеденты - это побои со стороны либо мужа, либо сожителя. Здесь народ и государство едины: одним нравится бить, другие говорят, что не хотят этим заниматься, и над всем этим гордо реет флаг возрожденной российской маскулинности и презрения к феминистам и тем более феминисткам.

Если говорить о женщинах-руководителях, то часто они получают должности именно в заведениях, связанных с культурой или образованием - музеи, библиотеки, дома культуры, школы. Можно ли это считать нашей российской особенностью, полученной в наследство от Советского Союза?

Все понимают, что культура или, если говорить в данном контексте, «культурка» - это второстепенная обслуга государственных интересов. Серьезные вещи - это полиция, война, Верховный суд, который тоже мужчина возглавляет, Администрация президента.

Есть какие-то сферы, близкие к институту благородных девиц XIX века, к гендерной сегрегации, где женщины могут справляться. Образование к ним относится только отчасти и только на низовом уровне. Даже если смотреть статистику по директорам школ, то мужчин среди них большинство, хотя среди учителей, естественно, большинство женщины. Чем выше должность, тем меньше женщин.

Здесь много исключений, но есть и жесткая сегрегация: женщины могут присутствовать на определенных позициях, но они будут связаны с традиционными женскими сферами. Женщина может заниматься вышиванием или Третьяковскую галерею возглавлять, но принципиальной разницы при этом нет - это не мужское дело, не военное, а потому не очень важное.

Если пытаться выстроить систему за пределами профессии и сегрегации, у нас еще с советских времен много женщин-руководителей, которые совмещают руководящую роль со странной полуподчиненной ролью в семейной жизни, что довольно неожиданно, потому что предполагается, что если оба супруга достигли чего-то в социальном большом мире, то они могут себе позволить завести домашнюю прислугу. Но у нас это до конца не принято, особенно если брать старшие поколения.

Но у нас сохраняется и дискриминация мужчин, если говорить о семейном праве и правах на детей после развода супругов. Почему при всей патриархальности нашего общества мужчины так ущемлены в правах?

Здесь нет противоречия, поскольку семья и воспитание детей - традиционно женская функция. Поэтому, когда мужчина пытается у женщины эту функцию отнять и себе присвоить, на него смотрят косо. Закрепленность, понятность и предписанность гендерных ролей ведет к тому, что и мужчина теряет равные права. Даже по закону у нас отец имеет меньше прав, чем мать, потому что закон защищает материнство, в нем нет такого понятия как «отцовство». Я знаю многих мужчин, которые говорят, что в России именно мужские права ущемлены и надо защищать права отцов от женской вакханалии. Но мужчины присвоили себе определенные социальные функции, мотивируя это гендером, и в результате как родители оказались за бортом.

Закрепленность, понятность и предписанность гендерных ролей ведет к тому, что и мужчина теряет равные права

- Почему вам не нравятся гендерные праздники? Я прочла об этом в вашем «Фейсбуке».

Мы можем его просто

Взрослые скучные. Мир быстро меняется, а мы не хотим в этом участвовать. В социальном смысле слова мы уже умерли. И наше желание запрещать связано лишь с тем, чтобы как можно скорее превратить живых и юных в таких же унылых хрычей, как мы.

В конце прошлого года я, как представитель Высшей школы экономики, имел просветительскую беседу со школьниками из подмосковного поселка Московский, в семи километрах от МКАД по Киевскому шоссе.

Вообще с учащимися средних учебных заведений я по долгу службы сталкиваюсь достаточно часто, но это, в основном, совершенно особенные дети, достаточно целеустремленные и амбициозные. Как правило, из хороших семей, ведь если двадцать лет назад считалось, что учиться - удел нищих, а остальным все купит папа, то теперь приоритеты несколько поменялись.

В Московском, однако, публика была другой. В молодом поселке, выстроенном на бывших землях совхоза с одноименным названием, учатся дети, приехавшие из разных городов, создается новый культурный слой. Передо мной были девятиклассники, которых учителя политкорректно называют «спортсменами». В хлопковых спортивных штанах, уставившиеся в телефон, многие имеют опыт привода в полицию. Разговор закономерно зашел о том, как устроиться в жизни.

Девятиклассники поведали мне, что учеба - это напрасная трата времени. Важно иметь правильные знакомства. Вот папа одного из них уже устроил своего старшего сына в институт нефти и газа, за взятку и по знакомству. Среди удачных жизненных стратегий рассматривалось также поступление в Академию ФСБ. У меня настойчиво пытались узнать, как можно добиться этой заветной цели.

Служба в органах дает богатые перспективы для личного обогащения и, в конце концов, связана с покупкой «Мерседеса». Даже армейская карьера нравится «спортсменам» при условии, что это «контракт на службу на Новой земле за 5 млн рублей» - апокрифическое предание, которое передается школьниками друг другу. Но лучше все-таки знать правильных людей, освоить мастерство взятки и отката и устроиться.

На ваш взгляд

Агрессивный антигуманизм РПЦ — идеология, удобная для власти.

Патриарх Кирилл выступил с проповедью, в которой фактически призвал к демонтажу светского государства в России. Прав Борис Вишневский, по горячим следам написавший в своем блоге: речь идет о прямой атаке на Конституцию. В частности, на первую главу Основного Закона, в котором закреплен приоритет прав человека — права на жизнь, свободу слова и свободу совести.

Глава РПЦ назвал соответствующие тезисы Конституции «ересью человекопоклонничества» и призвал православных христиан решительно бороться против такой ереси — ради торжества собственной веры.

Если раньше отдельные представители церкви ставили под сомнение только 14 статью Конституции, в которой закреплен светский характер нашего государства, то теперь верующим предписано вовсе считать гуманизм своим врагом. Гуманизм объявлен синонимом богоборчества.

Задача, поставленная Кириллом, не из легких: нужно перечеркнуть всю новейшую историю человечества, начиная как минимум с Французской революции, и вернуться в «правильный», то есть средневековый мир, — туда, где в центре человеческой жизни находились Бог и церковная обрядность.

У патриарха есть свои, тактические резоны для того, чтобы делать подобные заявления. Заключительная часть его проповеди была посвящена оправданиям за недавнюю встречу с Папой Римским в Гаване, которая была резко негативно воспринята ортодоксами-консерваторами внутри РПЦ. Кирилл утверждает, что христианство существует сегодня в предельно враждебной среде, и в интересах выживания верующие, будь то православные или католики, должны объединить свои усилия в борьбе против безбожных «человекопоклонников».

Здесь он совершает примечательную подмену. По мнению патриарха, «самой страшной проблемой современности являются гонения на христиан», которые идут в Сирии, Нигерии, Индии и Пакистане. Однако ни в одной из этих стран атаки на христиан не связаны с «ересью человекопоклонничества», на которую обрушивается глава РПЦ. Скорее напротив, «человекопоклонники» в большинстве из этих регионов стараются остановить религиозных фанатиков, уничтожающих «еретиков» — в данном случае еретиками, поклоняющимися ложному богу, считаются сами христиане. В тех регионах мира, где светские режимы недостаточно сильны, идут, по сути, новые религиозные войны, но патриарх Кирилл по каким-то причинам считает, что виноват в этом светский гуманизм.

Очень удобная позиция, особенно с учетом того, что если бы Кирилл с кафедры обвинил в гонениях на христианство ислам, был бы страшный скандал. А вот атаковать светскую Конституцию у нас сейчас может каждый — за это ничего не будет.

Вторая деталь, касающаяся этой же фразы про «самую страшную проблему», наглядно демонстрирует, как работает мышление человека, отказавшегося от «человекопоклонничества». Предметом исключительной заботы патриарха становятся страдания христиан, которые к тому же так удобно использовать в собственной политической демагогии, а это значит, что все прочие проблемы можно считать «менее страшными». Это вполне последовательный вывод из речи патриарха 20 марта: не все люди одинаково ценны и не все страдания одинаково заслуживают нашего внимания, коль скоро мы больше не гуманисты. Например, менее страшной проблемой по сравнению с событиями в далекой Нигерии будет война между православными народами на Украине. Терроризм, если он касается безбожников во Франции и Бельгии, тоже не так страшен. Наконец, если в первую очередь нужно заботиться о спасении души, о Божьем законе, то не такая уж страшная проблема и растущая российская бедность.

В этом ключевая этическая проблема с патриаршей проповедью. Если бы Кирилл был отшельником, живущим в скиту, если бы он, словно сербский патриарх Павел, ездил к своей пастве на общественном транспорте, его критика современного мира звучала бы убедительно. Но глава РПЦ богатый человек и гедонист. Изысканные яства, представительские автомобили, дворцы, штат слуг и охрана, предоставленная государством, плохо совместимы с критикой человекопоклонничества.

Вряд ли кто-то поверит в историю о том, что ваша собственная роскошная жизнь на земле — это всего лишь специфическая форма служения Богу. Глядя на знаменитую фотографию патриарха Кирилла, где ему неаккуратно отретушировали дорогие наручные часы, ловишь себя на мысли: вот он, главный человекопоклонник, беспокоящийся о своем комфорте и имидже любитель роскоши.

Один старый анекдот о «благе человека» получает тут новую жизнь. Очень плохо беспокоиться о счастье человека, забыв о Боге, если только этот человек не церковный иерарх.

Агрессивный антигуманизм Кирилла не встречает сопротивления со стороны российских чиновников. И понятно почему: борьба против прав человека на уровне идеологии полностью соответствует реальным практикам нашего нынешнего государства. Что делать, если вам нужно объяснить и без того небогатым гражданам, почему государство все чаще лезет к ним в карман с новыми поборами и налогами? Говорить, что главное — не забывать о Боге.

Кирилл Мартынов
редактор отдела политики и экономики
Фото: РИА Новости

дословно

Сегодня мы стоим перед очень опасным, на мой взгляд, явлением в философской, политической и духовной жизни. В Новое время возникло убеждение, что главным фактором, определяющим жизнь человека, а значит, и общества, является сам человек. Несомненно, это ересь…

До того считалось, что Бог управляет миром через законы, которые он создал, и обществом человеческим — на основе нравственного закона, который он открыл в слове своем и отобразил в человеческой совести. Поэтому законы человеческие старались привести в соответствие с Божиим законом; Бог и совесть были главным судией, а главным авторитетом для человеческого суда был Божий закон. Но наступило время, когда эту непреложную истину поставили под сомнение и сказали: «Нет, Бог тут ни при чем. Каждый имеет право верить, но это его личное дело, ведь есть и неверующие. Всякий индивидуум обладает особыми правами, в том числе определять для самого себя, что хорошо, а что плохо. Значит, должен быть некий универсальный критерий истины, а таковым может быть только человек и его права, и жизнь общества должна формироваться на основе непререкаемого авторитета человеческой личности».

Так началось революционное изгнание Бога из человеческой жизни. Вначале это явление охватило Западную Европу, Америку, а потом и Россию. Наша революция проходила под теми же знаменами и тем же девизом — разрушить до основания старый мир, тот самый, в центре которого — Бог. Мы испили тяжкую чашу страданий, и народ наш явил множество мучеников и исповедников.

Поскольку я говорю сегодня о своей личной жизни, скажу также, что моими первыми учителями были исповедники — мои дед и отец, прошедшие тюрьмы и лагеря, пострадавшие не потому, что нарушали государственные законы, а потому, что отказались предать Господа и Церковь Православную. И народ наш, как известно, прошел через все испытания и выстоял.

Но сегодня идея жизни без Бога распространяется с новой силой уже в масштабах целой планеты. Мы видим, как во многих процветающих странах предпринимаются усилия утвердить на законодательном уровне право выбора любого пути, в том числе самого греховного, идущего вразрез со словом Божиим. Это опасное явление в жизни современного человечества получило название «дехристианизация». Наверное, подобные философские взгляды нельзя было бы назвать ересью, если бы многие христиане их не приняли и не поставили права человека выше, чем слово Божие. Поэтому мы говорим сегодня о глобальной ереси человекопоклонничества — нового вида идолопоклонства, исторгающего Бога из человеческой жизни.

Ничего подобного в глобальном масштабе никогда не было. Именно на преодоление этой главной ереси современности, которая может привести к апокалиптическим событиям, Церковь должна направить сегодня силу своего слова и мысли…

Наверное, самой страшной проблемой современности являются гонения на христиан, и я удивляюсь, почему до недавнего времени она не вызывала горячего отклика. Приведу данные международных организаций: каждые пять минут в мире убивают христианина. За сутки — около трехсот человек, более 100 тысяч в год. Сегодня на христиан обрушились такие гонения, каких не было никогда, — ни в Римской империи, ни в Советском Союзе. А мы живем так, будто ничего не происходит, — нас же не гонят. В Ираке было полтора миллиона христиан — осталось 150 тысяч; в Сирии полтора миллиона — осталось 500 тысяч. В Нигерии зверствуют радикалы-фундаменталисты, убивая христиан, вырезая целые селения. То же самое происходит в Пакистане, в Афганистане — никакой защиты. Человека убивают только потому, что он в воскресенье в храм ходит, и его никто не защищает.

Кирилл Константинович Мартынов (род. 25 апреля 1981, Кемерово, СССР) - российский философ, специалист в области современных политических теорий, аналитической философии и социологии; журналист, публицист, переводчик и блогер. Кандидат философских наук, доцент.

Биография

В 1988–1998 годах учился в средней школе № 28 Кемерово.

В 2003 году окончил философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова по кафедре онтологии и теории познания по специальности «Философия».

В 2003-2007 годах - ассистент кафедры философии и психологии Московский государственного технического университета «МАМИ». С 2007 года - старший преподаватель, затем доцент кафедры онтологии, логики и теории познания Факультета гуманитарных наук / Школы философии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Был старшим преподавателем кафедры гуманитарных дисциплин Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

В 2007 году в МГУ имени М. В. Ломоносова под научным руководством доктора философских наук, профессора 3. А. Сокулер защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук по теме «Интенциональность как единое проблемное поле аналитической философии сознания и феноменологии» (специальность 09.00.01 - онтология и теория познания). Официальные оппоненты доктор философских наук, профессор В. В. Васильев и кандидат философских наук, доцент С. В. Данько. Ведущая организация - Российский университет дружбы народов. В работе было проведено исследование посвящённое тому, что развивающаяся в пространстве аналитической философии философия сознания довольно часто обращается к такому понятию, как интенциональность, которое выступает в качестве отличительного признака сознания, как, например, у Дэниела Деннета). Отсюда возникает общее поле поставленной проблемы и возможность взаимного обмена идеями и взаимовлияния феноменологии и аналитической философии.

Автор статей в журналах «Отечественные записки» и «Русский журнал», газетах «Московские новости» и «Новая газета», на интернет-портале РБК и колумнист интернет-издания «Взгляд.ру». Участвовал в разработке интернет-портала Liberty.ru. Был главным редактором интернет-издания «Мнения.ру».

Работал в Фонде эффективной политики, пресс-секретарём Федерального агентства по делам молодёжи, а также был координатором либерального клуба «Единой России». Был редактором отдела политики «Русского журнала». В настоящее время - редактор отдела политики «Новой газеты».

Эксперт Школы эффективных коммуникаций «Репное», эксперт Центра политического анализа., эксперт сетевого издания «Актуальные комментарии» Центра политической конъюнктуры России.

В круг профессиональных интересов входят такие области научного знания, как политическая философия, социология, философия сознания и философия языка.

Владеет английским и немецким языками.

Личная жизнь

Состоял в фактическом браке с Антониной Мартыновой (Фёдоровой), получившей широкую известность в связи с «Новгородским делом», в рамках которого обвинялась в покушении на убийство Алисы - своей трёхлетней дочери от первого брака. С июля 2008 года Антонина и Алиса находятся в федеральном розыске, которому предшествовала неявка на судебное заседание, где коллегия присяжных вынесла обвинительный вердикт. Сам Мартынов связал неожиданное исчезновение в том числе с похищением неизвестными людьми.

Награды

• Лучший преподаватель ВШЭ 2011 года
• Лучший преподаватель ВШЭ 2013 года
• Лучший преподаватель ВШЭ 2014 года

Отзывы и критика

В июле 2014 года во время отдыха в Крыму (Коктебель, Севастополь и Алушта) в своём блоге в Twitter Мартынов резко отозвался о месте своего пребывания написав, что «полуостров оккупирован быдлом», и полагая, что единственным спасением указанной территории будет её передача Д. А. Жуковой «под имение, чтобы она сделала тут центр современной культуры „Гараж“ на весь остров». Мартынов расценил состояние курорта, как «жлобство, ненависть к своему делу, желание надуть лоха, бездеятельность, страх начальника». В свою очередь с критикой высказываний Мартынова выступил депутат Государственной думы В. В. Бурматов, который по просьбе журналистов о комментарии в эфире радиостанции «Говорит Москва» отметил, что руководство Высшей школы экономики должно в обязательном порядке дать официальную оценку реплик, посчитав, что несмотря на то, что они были озвучены «в социальных сетях, но при этом они являются публичными и влияют на репутацию учебного заведения». Сам Мартынов в беседе с журналистами радиостанции пояснил, что говорил о южном береге полуострова имеющем достаточно узкую прибрежную полоса, где неизбежно можно столкнуться «с самым примитивным шансоном, самыми примитивными воплями, какими-то чудовищными шоу, торговцами, которые торгуют не нужными вам товарами», особо отметив, что в вечернее время обстановка ещё хуже. И поэтому Мартынов считает, что сферу обслуживания в Крыму следует развивать и недавно выстроенная инфраструктура ухудшает привлекательность полуострова для туристов, а «людям здесь никто не объяснял, как надо отдыхать» и во время его пребывания на набережной окружающие «решали свои вопросы матом». А касаясь критики со стороны Бурматова указал на то, что никого обижать не желает, но в связи с изложенным не считает, что должен приносить перед кем-то извинения. В интервью газете «Московский комсомолец» Мартынов рассказал, что намеренно приехал именно в эти места, чтобы увидеть Крым после его присоединения к России. Ему понравилась природа и местные жители, но он осознанно выразил свои впечатления в блоге, поскольку в Алуште «вся прибрежная полоса превратилась в какое-то большое караоке» и «в какой-то момент находиться ночью на набережной стало очень неприятно». Комментируя заявление Бурматова (с которым Мартынов неоднократно участвовал в дебатам по теме будущего российского образования и здоровался за руку) посчитал, что оно противоречит конституционному праву на свободу слова, и высказал точку зрения, что «личное мнение людей о чём бы то ни было - не повод для комментария депутата Госдумы», поскольку «этим просто стыдно заниматься». Он сравнил подобные действия с воображаемой ситуацией, где против приехавшего в Европу туриста, который критически оценил гостиницу в социальной сети, выступает некий депутат Европарламента с требованием уволить критика с работы. Призывы Бурматова руководству ВШЭ Мартынов посчитал неосуществимыми, поскольку, по его словам, «наше руководство всегда подчеркивало, что мнения, высказываемые преподавателями в соцсетях, это их лично дело».

Кирилл Мартынов родился 25 апреля 1981 года в городе Кемерово. В 1988-1998 годах учился в средней школе № 28 Кемерово. В 2003 году окончил философский факультет МГУ имени М.В.Ломоносова по кафедре онтологии и теории познания по специальности «Философия».

В 2003-2007 годах - ассистент кафедры философии и психологии Московский государственного технического университета «МАМИ». С 2007 года - старший преподаватель, затем доцент кафедры онтологии, логики и теории познания Факультета гуманитарных наук / Школы философии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Был старшим преподавателем кафедры гуманитарных дисциплин Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

В 2007 году в МГУ имени М.В.Ломоносова под научным руководством доктора философских наук, профессора 3. А.Сокулер защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата философских наук по теме «Интенциональность как единое проблемное поле аналитической философии сознания и феноменологии». Официальные оппоненты доктор философских наук, профессор В.В.Васильев и кандидат философских наук, доцент С.В.Данько. Ведущая организация - Российский университет дружбы народов. В работе было проведено исследование посвященное тому, что развивающаяся в пространстве аналитической философии философия сознания довольно часто обращается к такому понятию, как интенциональность, которое выступает в качестве отличительного признака сознания, как, например, у Дэниела Деннета. Отсюда возникает общее поле поставленной проблемы и возможность взаимного обмена идеями и взаимовлияния феноменологии и аналитической философии.

Автор статей в журналах «Отечественные записки» и «Русский журнал», газетах «Московские новости» и «Новая газета», на интернет-портале РБК и колумнист интернет-издания «Взгляд.ру». Участвовал в разработке интернет-портала Liberty.ru. Был главным редактором интернет-издания «Мнения.ру».

Работал в Фонде эффективной политики, пресс-секретарем Федерального агентства по делам молодежи, а также был координатором либерального клуба «Единой России». Был редактором отдела политики «Русского журнала». В настоящее время - редактор отдела политики «Новой газеты».

Эксперт Школы эффективных коммуникаций «Репное», эксперт Центра политического анализа., эксперт сетевого издания «Актуальные комментарии» Центра политической конъюнктуры России.

В круг профессиональных интересов входят такие области научного знания, как политическая философия, социология, философия сознания и философия языка. Владеет английским и немецким языками.