Главная > Психокоррекция отклонений у детей > Что такое симулякр простыми словами. Сложные слова человеческим языком: симулякр

Что такое симулякр простыми словами. Сложные слова человеческим языком: симулякр

В порядке дискуссии
Багратион Алейников

Информация как модель ─ индивидуальный процесс и сохраненный в декларативной памяти результат понимания

1. "От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике..." (В.И. Ленин)
2. "Копия без оригинала" (Ж. Батай)
3. Ин формация - интерпретация интерпретаций без интерпретируемого, саморазъяснение (авт)
Обратимся к некоторым вопросам, непосредственно вытекающим из предыдущих дискуссионных статей , в которых показана неадекватность использования понятия "информация" в технических аспектах. Напомним, это связано с тем, что, по нашему мнению, информация возникает исключительно как результат мыслительной деятельности человека, хранится с большей или меньшей степенью доступности в его декларативной памяти и не может быть ни измерена, ни получена, ни передана куда бы то ни было и кому бы то ни было. Каждый акт мышления (носящий характер абстрактной интерпретации) конкретного человека, спровоцированный какими-то внешними и внутренними для него раздражителями, порождает только в его декларативной памяти только ему свойственные следы, которые целостно связаны со всем его материальным воплощением и всей его личной историей. В этом отношении первый эпиграф никак не диссонирует с идеями статьи и даже наоборот легитимирует рассуждения автора, подчеркивая, что в основе создания информации лежит абстрактное мышление (это выражение В.И. Ленина использовано здесь не без лукавства, но в наиболее известной его части, однако дальнейшие слова вождя предумышленно не использованы).
В эпиграфе под номером 2 приведено одно из кратчайших и, как представляется автору, блестящее (с позиции возможности его расширенного толкования) определение понятия, весьма характерного для переживаемой человечеством эпохи крушения вульгарных представлений о мире и человеке. Речь идет о "симулякре". (Симулякр ─ от лат. semulo, «делать вид, притворяться», семиотический знак, не имеющий обозначаемого объекта в реальности, «копия», не имеющая оригинала в реальности). Что может, казалось бы, быть нелепее этого определения-оксюморона. (Оксю́ морон ─от др.-греч. οξύμωρον, букв. ─ остроумно-глупое, стилистическая фигура или стилистическая ошибка, сочетание слов с противоположным значением, то есть сочетание несочетаемого, для оксюморона характерно намеренное использование противоречия для создания стилистического эффекта). Однако, с другой стороны, что может точнее и изящнее пояснить процесс и результат прихода "в голову" человека мыслей, иным словами, определить понятие информация. А значит охарактеризовать сознание человека, приводящее к познанию мира и себя, и далее ─ затронуть то, что, "путая хрен с редькой", отождествляют с волей. Почему так? Рассмотрим эти вопросы подробнее.
В рамках современного состояния философии постмодерна можно утверждать, что человечество в настоящее время освободилось от пут вульгарно-материалистических представлений о характере процесса "познания природы". В результате развития представлений о познавательной деятельности человека были осознаны типичные ошибки гипостазирования и стало понятно, что нельзя считать познанием описание того, чего нет вне человеческого сознания, что познать можно лишь придуманные ранее чьи-то модели, т.е. чьи-то мысли, не имеющие ровным счетом никакого отношения к тому, что они якобы описывают. Либо придумать свои модели. (Гипостазирование ─ от греч. hypostasis, логическая, семантическая, ошибка, заключающаяся в опредмечивании абстрактных сущностей, в приписывании им реально-предметного существования).
Познанием является работа мозга по созданию временно приемлемых моделей, позволяющих ориентироваться в жизни (от простейших вербальных мыслительных операций до научной работы любой глубины), успокаивая потребности разума в объяснении всего, что оказывается в зоне внимания человека. Чтобы не взрываться негодованием от такого, как может показаться, "безобразия", сначала неплохо "переварить", впитать и освоить другое нетривиальное утверждение, понимание которого характеризует определенный этап в развитии разума конкретного человека: "Любой закон описывает то, чего в природе не существует". Уместно будет заметить, что отсюда следует недопустимость употребления словосочетания "закон природы", а также "закон мироздания", "закон вселенной" и тому подобной вульгарщины заканчивающейся эпохи модерна. Закон физики, закон химии, закон Ньютона,..., закон Паркинсона, закон подлости, закон бутерброда ─ корректно (последние корректны потому, что все понимают, что это шутка), так как эти законы действуют в выдуманных человеком науках с их аксиоматикой и моделями, но не "закон природы". Казалось бы, элементарно, но непонимание этого ─ это та ловушка уходящей эпохи модерна, в которой пребывают, увы, подавляющая часть людей (вот уж действительно, подавляющая, так как подавляет своими косными взглядами выводы меньшинства, склонного к исследованию данного вопроса), включая и серьезных ученых, по большинству своему, естественников.
Любопытно, что там же (в этой ловушке) пребывает существенная часть гуманитариев, в частности, большинство верующих в существование "сущности вещей" философов или в возможность написания "объективной истории" бодрячков-исследователей прошлого, не мучающихся угрызениями совести и заявляющих: "так было!", или с убежденностью навязывающих нам представления, что "было так-то". Впрочем, надо понимать, что для повседневной жизни подспудная уверенность людей в реальном существовании того, о чем они думают, несомненно необходима.
Поскольку всё, что мы как мыслящие субъекты рассматриваем (обсуждаем), является "мыслетворным" (по аналогии с "рукотворностью" создаваемых нами, и именно нами, как разумными существами, вещей), то говорить об "объективности", или "внесубъектности" (т.е. вне человека, думающего об этих вещах) существования объектов и субъекта, а также причин и следствий в общем виде, значит пользоваться неадекватной моделью природы. Как кто-то сказал, что мы видим мир через слова (имеющиеся в нашем лексиконе). При этом мы, находясь в сознании, постоянно что-то себе или другим объясняем, стремясь достичь состояния удовлетворения от понимания, путем выработки модели, устраняющей наше непонимание. Происходит как бы беседа человека с самим собой с помощью внутреннего голоса, т.е. саморазъяснение, причем не всегда можно заметить, что это именно разговор (существуют даже методики подавления внутренней артикуляции, которые по утверждению авторов этих методик существенно убыстряют внутреннюю речь и накопление информации). Именно в результате достижения индивидуального состояния понимания происходит пополнение и реструктуризация нашей личной декларативной памяти, являющейся хранилищем информации.
В этом отношении для установления связей, отображающих изменение состояний придуманных человеком моделей, описывающих его ощущения и жизненный опыт, гораздо более приемлемым представляется использование следственно-причинных связей (а не причинно-следственных, как это традиционно называют). Эта смена привычной последовательности слов в составном слове весьма существенна и определяется именно субъективностью процесса мышления, т.е. придуманностью конкретным человеком всех ситуаций, которые он осмысливает, или, говоря по-современному, нарративностью. (Нарратив ─ от лат. narrare, языковый акт, т.е. вербальное изложение, в отличие от представления, понятие философии постмодерна, фиксирующее процессуальность самоосуществления ).
Нарратив предполагает знание "конца рассказа", т.е. следствия, необходимого для того, чтобы появился этот рассказ в своей целостной форме (объяснение это и есть рассказ в обсуждаемом здесь контексте, т.е. и есть рожденная человеком причинно-следственная модель). Более "понятно", по-простому, нарратив определяют также как "рассказ, который всегда может быть рассказан по иному". Здесь важно то, что конец рассказа (финал) определяет его смысловое наполнение (историю пишут победители), следствие рождает появление объяснения его происхождения. Под концом рассказа понимается то текущее состояние знаний рассказчика, с позиции которого им производится осмысление своего личного опыта мышления и нахождение объяснения этого своего "финального" состояния, "конца рассказа". Так и только так происходит рождение того, что мы называем причинно-следственными связями, приводящими к объяснению временно непонятых вещей, и возникновение состояния понимания. Сегодня уже просто неприлично не принимать как тривиальность явление нарративности объяснительной стороны мышления (вспомним известную цепочку «просветления» разума: "этого не может быть никогда" ─ "в этом что-то есть" ─ "это есть само собою разумеющееся"). Мы всегда всё объясняем ─ это и есть нарратив, рассказ самому себе или другим почему произошло это, а не иное. И происходит это постфактум, т.е. факт следствия порождает причину в контексте познания, в процессе формирования информации. "Модель «объясняющего рассказа», основанная на презумпции принципиально повествовательной природы знания, лежит в основе нарративистских концепций объяснения" .
В обычном, несамоизучающем состоянии, человек не обращает внимание на совершенно неожиданный характер мысли и вообще потока мышления, считая это естественным проявлением некоего своего "я" (как уж его научили), и, более того, усматривая в этом потоке реализацию своих волевых импульсов (как он это понимает по той кальке, по которой его научили это понимать). Однако наблюдательный самонаблюдатель, обладающий известным чувством юмора к самому себе и не страдающий комплексом Наполеона (т.е. кичливостью, с верой, что творимый им продукт мышления есть проявление свойственной ему воли), может легко посрамить таких самоуверенных верующих, не сомневающихся в существовании у них воли. Воля как имманентное (неразрывно связанное, внутренне присущее) свойство лежит в основе большинства теорий о человеке, которые таким способом выделяют его из всего животного мира. Считается, что это является прерогативой животного под названием человек, производным его сознания. Все ли здесь так просто и понятно? Нет ли здесь подмены?
Похоже, все-таки, волю отождествляют с самим мышлением, что нельзя признать убедительным и конструктивным для понимания. Думается, что такое представление имеет истоки в изначальной религиозности древнего человека. Отсюда известные выражения о том, что человек создан по образу и подобию бога. Научившийся думать древний человек усмотрел в себе частички свойства, которое безапелляционно и безраздельно сам же приписывал только богам, а именно их гипотетической способности творить все, что угодно, без всякой связи с обстоятельствами и вообще с чем бы то ни было. Это свойство богов или же одного бога (в монотеизме) носит название "воли". Отсюда бытующее выражение "на все Божья воля". Действительно, в этом смысле воля конечно же является производной характеристикой сознания (но божественного), в наличии которого у бога (богов) вряд ли могут позволить себе сомневаться верующие люди. Однако при этом совершенно нелогично древние, а главное, современные люди, приписывают себе эти божественные способности. Здесь, все-таки, недопустимо ни малейшее смешение функций: либо у людей воли не может быть по определению, так как воля есть божественная прерогатива ("на все Божья воля"), либо то, что люди называют волей не имеет к этому понятию ни малейшего отношения. Поскольку атеистически-агностические воззрения автора не допускают существование каких-либо богов, это означает и неприятие существования такого феномена, как воля. То, что подразумевают под этим понятием скорее всего, характеризует личностную особенность мышления, решительность в поступках, отстаивание принципов, "сила духа" и т.п. Есть более и есть менее решительные люди, поступающие более или менее независимо от влияния на них других людей. Это и считают в повседневности проявлением у человека "воли". Представляется, что совокупность этих черт понятнее и адекватнее было бы называть волевитостью, как черты характера. Чтобы не рождалась ассоциация с прерогативой придуманных людьми богов.
Думается, что такое представление о познании совершенно гносеологично (или по аналогии с постмодерном ─ постгносеологично). Истина, или решение субъективной задачи поиска смысла, т.е. достижение состояния "понимания", всегда существует в рамках построенной сознанием человека модели рассуждений. И, являясь формой информации, конечно же, представляет собой симулякр. Поэтому так называемый процесс "познания" есть никакое не познание, а творчество (создание нового) любого (!) мыслящего человека, в процессе которого он создает индивидуальную модель размышлений, пусть даже самую примитивную, в рамках которой находит истину ─ объяснение своего непонимания, и... на мгновение успокаивается. Отсюда понятен смысл высказывания автора : "Каждый человек прав в рамках самого себя". Каждый человек самодостаточен в пространстве своих симулякров. В этом его индивидуальность и самоосуществленность.
Любой человек, рождающий любую мысль, создает симулякр, т.е. "копию" без оригинала (это выражение ─ классический пример оксюморона, но через этот оксюморон хорошо передается парадоксальная сущность симулякра, парадоксальная так как вскрывает неочевидную особенность любых умопостроений ─ всего, что придумывает и использует в процессе мышления человек, нет в природе). Оригинала (объекта) в отрыве от мышления человека не существует. Это означает, что и копия и "настоящий" оригинал - это только симулякры. Человек создает мысль об оригинале на основании своего психологического (ментального) состояния, т.е. образовавшегося к моменту прихода к нему данной мысли физико-химического и эмоционального статуса. При этом оригиналом является ранее созданный им или другими людьми симулякр ─ модель, не имеющая оригинала в природе, а существующая только, так сказать, в пространстве других симулякров. Именно Ж. Бодрийяр, расширивший смысл термина "симулякр" (введенного в современное употребление Ж. Батаем) для эпохи постмодерна, охарактеризовал этот термин как модель. Но при этом "не заметил", что это понятие, по-существу, становится синонимом гораздо более значимого в жизни современного общества понятия ─ информация (конечно, при уточненном определении понятия информации ). Во всяком случае, осознание тождественности этих понятий в дискурсе постмодернистов пока только смутно угадывается: "Существует мнение, что неограниченный семиозис симулякров в гиперреальности эпохи постмодернизма обречён на приобретения статуса единственной и самодостаточной реальности ". Блестяще! Т.е. "достижения постмодерна" в том, что он таким вычурным словом охарактеризовал, в общем-то, тривиальную вещь ─ все на свете применительно к сознанию человека есть модель. Элементарной моделью является слово, выражающее понятие (т.е. то, что было когда-то понято изобретателем этого слова). Совершенно и великолепно это изложено в Евангелии от Иоанна. "Вначале было слово...". Получается, что евангелист уже в те далёкие времена нащупал своим вдумчивым разумом такие тонкости работы человеческого сознания, которые стали понятными только в современную эпоху развивающегося постмодерна, когда стало ясно насколько неприглядно смотрится человек модерна, когда он в своей кичливости начинает на полном серьезе полагать, что может узнать как устроен мир, его же и интегрирующий (неразрывно включающий), и на который он реагирует, воспринимая сигналы примитивнейшими "датчиками" или с помощью всегда примитивных (по отношению к безмерной неразделимой целостности и нестационарности мира) инструментов. Модернизм специфически (якобы отказавшись от мистики и секуляризовав общество) "обожил" человечество, сбив его с толку внедрением веры в возможность асимптотического приближения к истине, т.е. к тому, что "объективно существует" и "объективно" имеет какие-то характеристики (к тому, что якобы может быть в принципе изучено и объяснено). Последнее и есть, по сути, тоже, что бог и результаты его творения, свойственные эпохе традиционализма, только называется "объективным миром", к постижению которого (истины), как нас учили, мы асимптотически приближаемся в ходе познавательной деятельности. Иллюзия всемогущества человека в его познании мира сродни вере в бога. Так как предполагает само наличие этого познаваемого мира-природы в виде "объективной" истины или, более того, законов природы (которые якобы существуют и существовали до того, как их придумывает человек, и который лишь их "открывает"). Тогда как мир познаний человека пополняется лишь субъективным осмыслением (имеющим характер моделирования, или интерпретации) сигналов его внешнего и внутреннего миров, зависящим от предыдущего ментального опыта (опыта мышления) этого человека и его текущего физико-химического состояния.
Итак, любая мысль - эта новая идеальная реальность, не имеющая материального прототипа-оригинала. И не копия-описание чего-то существующего в природе, а является самодостаточной , и не может не возникнуть у человека , так как "пришло его время", время и обстоятельства для того, чтобы эта мысль родилась. Познание - это не открытие того, что есть в природе. Не копирование (моделирование) того или иного качества с оригинала, представляющего собой каноническую истину, или то, что в философии эпохи модерна называют "объективная реальность", а создание новых симулякров (заметим, что эпоха модерна, так же как и эпоха традиционных, т.е. религиозных, или эзотерических, взглядов на мир, не закончилась, а представления о мире, соответствующие условным периодам прошедшей эволюции разума людей, причудливо и с разной степенью влияния переплетаются в сознании практически всех людей, даже считающих себя "законченными" постмодернистами). Поэтому информация возникает в нашем сознании на основании других предшествующих симулякров, т.е. сохраненной в индивидуальной декларативной памяти информации, накопленной за прошедшую жизнь, и спровоцирована текущими внешними и внутренними стимулами.
Таким образом, симулякр лежит в основе мышления как операнд, т.е. аргумент операции мышления, представляя собой информацию. Но процесс мышления непрерывен, и в ходе него на базе операндов в рамках придумываемой человеком модели формируются новые операнды для последующего их задействования при следующих актах мышления. Мир мыслей человека это мир симулякров, рождающий все новые и новые симулякры, образующие каждый раз новый мир идеальных реальностей, непосредственно управляющий всей жизнью живого человека (слово "реальность" здесь применяется потому, что в существовании идей в сознании людей никто, по-видимому, не сомневается, поэтому они реальны, существуют в мире, мире людей, хотя бы в форме "состояния тела"). Аллюзия: "Идеи, овладевая массами, превращаются в материальную силу" ─ К.Маркс. Именно потому, что каждый акт мышления создает новую идеальную реальность ─ информацию субъекта, органично вписанную вместе с материальной реальностью в существующий мир, принципиально невозможно постижение этого мира. Очевидно, что появление каждой мысли у субъекта, как, впрочем, и текущая, немыслительная, жизнедеятельность мозга каждого конкретного человека, связаны с какими-то пока нечётко установленными наукой изменениями физико-химического состояния тела и структурно-энергетическими характеристиками генерируемых им полей (выражаясь способом и в терминах современных научных представлений). Отсюда естественным взглядом на проблему познаваемости мира для понимающего это и размышляющего на эту тему человека является агностицизм. При сохранении полностью материалистических взглядов на устройство мира. Сугубо материалистически можно определить, что и деальное (в данном контексте информация-симулякр, как результат познания) есть изменившиеся форма и состав думающего целостного сложноматериального образования (человека ). Отсюда ─ нельзя познать то, что растет и изменяется при каждом акте этого процесса, умножая сложность мира каждым мыслящим человеком каждое мгновение его сознательной жизни.
Здесь представляется уместной еще одна аллюзия ─ на известный принцип неопределенности в физическом микромире, в соответствии с которым наблюдение изменяет наблюдаемый объект. Познание, как и любая мысль вообще, изменяет состояние мира. Любая возникшая мысль у любого человека является «убийцей» предыдущего состояния мира, поэтому нельзя познать то, чего уже нет. Можно лишь генерировать новую мысль-модель, которая становится достоянием нового состояния, в котором оказывается мир. Информация есть симулякр, "копия без оригинала", субъективные следы собственного понимания. И не стоит гипостазировать в отношении придуманных человеком сущностей (моделей и процессов), т.е. самой информации. Например, представляется совершенно неадекватным ни в каком применении весьма часто встречающееся устойчивое выражение: "На самом деле, ...". Отношение к таким высказываниям может быть только одно ─ с улыбкой. Это, пожалуй, самый яркий и всегда актуальный пример гипостазирования личной информации. Информация человека или у человека (т.е. процесс или результат) может приводить как к запланированным кем-то событиям, так и совершенно непредсказуемым, а помимо познавательной функции иметь и другие, например, разрушительную или преднамеренно вводящую в заблуждение (для кого-то являющуюся полезной, приносящей желаемые плоды или победы), что становится все более значимым для настоящего времени, эпохи глобализации мира (глобализация - процесс всемирной экономической, политической, культурной и религиозной интеграции и унификации ). И поскольку в рамках рассмотренных представлений истиной в процессе познания является временно создаваемая человеком модель-информация, или симулякр, а не то, что "на самом деле", каноническое выражение "критерием истины является практика" остается незыблемым и для эпохи постмодерна с ее гиперреальностью, антиутопиями и кризисом идентичности.
Для апробации мысли автора (ссылкой на достойный авторитет) о побудительных механизмах мышления и объяснительной особенности приходящих человеку мыслей приведем весьма афористичное и точное высказывание Бертрана Рассела: "В действительности человек хочет не знаний, а определенности" . В данной статье эта потребность способного к "думанью" человеческого организма распространена на любую мысль, возникающую у человека, а не только относящуюся к процессу познавательной деятельности.
В качестве заключения, дополнительно поясняющего и проясняющего смысл изложенных идей, приведем цитату из фундаментального первоисточника: "Симулякр - это вовсе не то, что скрывает собой истину, - это истина, скрывающая, что ее нет. Симулякр есть истина. Экклезиаст". Ж. Бодрийяр (есть мнение, что автор высказывания ─ "ЛжеЭкклезиаст", т.е. сам Бодрийяр ). Характерно, что то, что это означает информация = симулякр, ни Бодрийяр, ни другие постмодернисты и допостмодернисты, похоже, "не заметили". А все дело в адекватном определении понятия "информация", что подтверждает актуальность, как настоящей статьи, так и предыстории рассмотренного подхода к данной проблеме . Итак, информация - интерпретация интерпретаций без интерпретируемого. т.е. саморазъяснение.
Литература
1. Алейников Б.К. Теория ВПиНН. 3 часть. [Электронный ресурс].URL: (дата обращения: 23.01.2014).
2. Майданский А.Д. О мыслящей себя Природе и идеальной реальности. - Вопросы философии, №3, 2004, с.76-84.
3. Грицанов А.А, Румянцева Т.Г., Можейко М.А. История Философии: Энциклопедия. - Минск: Книжный дом, 2002.
4. Симулякр. [Электронный ресурс]. URL: http://ru.wikipedia.org (дата обращения: 25.01.2014).
5. Глобализация. [Электронный ресурс]. URL: http://ru.wikipedia.org (дата обращения: 01.02.2014).
6. Бертран Рассел. [Электронный ресурс]. URL: http://citaty.info/quote/man/77067 (дата обращения: 09.02.2014).
7. Скрыпник А.П. Власть симулякров. [Электронный ресурс]. URL: http://samlib.ru/s/skrypnik_a_p/vlastsimulyakrov.shtml . (дата обращения: 27.01.2014).

Алейников Б.К.
Информация как модель ─ индивидуальный процесс и сохраненный в декларативной памяти результат понимания
Рассмотрены вопросы познавательной деятельности субъекта. Оставаясь в дискуссионном поле, обосновываются такие утверждения, как "информация есть процесс и результат понимания конкретным индивидуумом", "следственно-причинный механизм понимания в форме нарратива", "познание как творчество", "невозможность познания природы, так как предметом и результатом познания может быть только новый симулякр, изменяющий состояние природы", "естественность агностицизма и противоестественность гипостазирования сущностей", " информация - интерпретация интерпретаций без интерпретируемого, т.е. саморазъяснение".
Библ. 7.

Каждую неделю сайт пытается сложные термины человеческим языком.

Симулякр (с лат. simulacrum – «делать вид, притворяться») - копия, не имеющая оригинала.

Все просто и понятно, кроме главного вопроса: а это как вообще?

Автор термина – левый французский философ Жорж Батай. Позже термин развивали Делез и Бодрийяр. К слову, в известном фильме “Матрица” Киану Ривз использует в качестве тайника для диска как раз-таки “Симулякры и симуляции” Бодрийяра. И именно бодрийяровская трактовка в основном используется в современном обществе.

Ключевая характеристика симулякра по Бодрийяру - возможность маскировать отсутствие настоящей реальности. Эта коварная иллюзия настолько правдоподобна, что на ее фоне действительно существующее кажется выдумкой.

В целом термин этот немного размылся, и теперь под ним часто понимают симуляцию реальности в широком смысле.

К примеру, если предположить, что человек создан по образу и подобию божию, но при этом бога нет – выходит, что человек и есть симулякр.

Одна из известных работ Дали носит название “Прозрачный симулякр”. Впрочем, с большой вероятностью все его картины можно считать таковыми.

Но стоит отличать симуляцию реальности от обычного вымысла или лжи. Симулякр рождается в процессе имитации реальности и является продуктом гиперреальности – ключевого термина постмодернизма. Знаем, это уже чересчур.

Ранее (начиная с латинских переводов Платона) оно означало просто изображение , картинку, репрезентацию . Например, фотография - симулякр той реальности, что на ней отображена. Не обязательно точное изображение, как на фотографии: картины, рисунки на песке, пересказ реальной истории своими словами - всё это симулякры. Основанием для такой интерпретации понятия «симулякр» отчасти является то обстоятельство, что для Платона уже сам предмет реальности, изображаемый картиной или скульптурой, есть в некотором роде копия по отношению к идее предмета, эйдосу , - а изображение этого предмета представляет собой копию копии и в этом смысле фальшиво, неистинно.

Обычно создание этого термина приписывается Жану Бодрийяру, который ввел его в широкий обиход и применил для интерпретации реалий окружающего мира. Однако сам философ опирался на уже довольно прочную философскую традицию, сложившуюся во Франции и представленную такими именами как Жорж Батай, Пьер Клоссовский и Александр Кожев. Но не совсем верным также будет сказать, что своим возникновением термин симулякр обязан постмодернистской философской мысли: французские теоретики новейшего направления лишь дали иное истолкование старого термина Лукреция, который попытался перевести словом simulacrum эпикуровский eicon (с греч. отображение, форма, подобие). Однако Жан Бодрийяр, в отличие от других постмодернистов, придал совершенно новые оттенки содержанию термина симулякр, употребив его по отношению к социальной реальности.

В наше время под симулякром понимают обычно то, в каком смысле это слово использовал Бодрийяр. Так по выражению Н. Б. Маньковской, исследователя Ж. Бодрийяра, «симулякр - это псевдовещь, замещающая „агонизирующую реальность“ постреальностью посредством симуляции» . Говоря простым языком, симулякр - это изображение без оригинала, репрезентация чего-то, что на самом деле не существует. Например, симулякром можно назвать картинку, которая кажется цифровой фотографией чего-то, но то, что она изображает, на самом деле не существует и не существовало никогда. Такая подделка может быть создана с помощью специального программного обеспечения.

Жан Бодрийяр говорит скорее о социо-культурных реальностях как таковых, приобретающих двусмысленный неподлинный характер. Новизна этого подхода состоит в том, что философ перенес описание симулякра из сфер чистой онтологии и семиологии на картину современной социальной реальности, а его уникальность в попытке объяснить симулякры как результат процесса симуляции, трактуемый им как «порождение гиперреального», «при помощи моделей реального, не имеющих собственных истоков и реальности».

Например, Бодрийяр в своей знаменитой работе «Войны в Заливе не было» назвал симулякром войну 1991 года в Персидском заливе , в том смысле, что у наблюдающих за этой войной по CNN не было никакой возможности знать, было ли там что-нибудь на самом деле, или это просто пляска картинок и взволнованных пропагандистских репортажей на экранах их телевизоров. Именно в процессе имитации, симуляции реальности (пример - недобросовестное отображение CNN ситуации о Войне в Персидском заливе) получается продукт гиперреальности - симулякр.

Примечательно, что Жан Бодрийяр предлагает рассматривать симуляции как заключительный этап развития знака , в процессе которого он выделяет четыре ступени развития:

1 порядок - отражение базовой реальности. Класс копий - например, портретная фотография.
2 порядок - последующее искажение и маскировка данной реальности. Класс функциональных аналогий - например, резюме или грабли как функциональная аналогия руки.
3 порядок - подлог реальности и сокрытие непосредственного отсутствия реальности (где больше нет модели). Знак, скрывающий, что оригинала нет. Собственно, симулякр.
4 порядок - полная утрата всякой связи с реальностью, переход знака из строя обозначения (видимости) в строй симуляции, то есть обращение знака в собственный симулякр. Знак, не скрывающий, что оригинала нет.

Иллюстрацией того, как производят симулякры, может служить фильм «Плутовство » (англ. Wag the Dog - «Хвост виляет собакой»), который как раз и был снят под впечатлением «Войны в Заливе не было » Бодрийяра.

Существует мнение, что неограниченный семиозис симулякров в гиперреальности эпохи постмодернизма обречён на приобретение статуса единственной и самодостаточной реальности.

См. также

Напишите отзыв о статье "Симулякр"

Примечания

Литература

Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в Заливе не было : сборник / La Guerre du Golfe n"a pas eu lieu (1991). L’Esprit du terrorisme (2002). Power Inferno (2002), рус. перевод 2015 г., пер. А. Качалова. - М.: Рипол-классик , 2016. - ISBN 978-5-386-09139-2
Языкин М. и Даянов И. Симулякр (м/ф)
Безруков А. Н. Симулякр как новая модель художественного текста // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). - 2014. - № 8. - Том 2. - С. 186-190.
Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция / Simulacres et simulation (1981), рус. перевод 2011 г., пер. А. Качалова. - М.:Рипол-классик, 2015. - ISBN 978-5-386-07870-6 , ISBN 978-5-91478-023-1 ;
/ Simulacres et simulation (фр.) -1981, (рус. перевод , 2009 г.) - ISBN 978-5-88422-506-0
/. – Тула, 2006

Ссылки

Симулякр
Симулякр в
Симулякр в
Симулякр в
Симулякр в
Симулякр в энциклопедии «(недоступная ссылка с 26-05-2013 (2430 дней)) » (статья М. А. Можейко)
Симуляция в «(недоступная ссылка с 14-06-2016 (1315 дней)) » (статья М. А. Можейко) - (тоже странная ссылка, непонятно куда ведет).
Статья Эзри Г. К.

Отрывок, характеризующий Симулякр

«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.

Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.

Способность человеческого ума
придумывать собирательные понятия,
эта великолепная уловка,
стала причиной чуть ли не всех его заблуждений.
Антуан Ривароль

Симулякр - термин из современного течения философии под названием «постструктурализм». Симулякр - это знак без означаемого, в частности, слово, обозначающее то, чего на самом деле нет. Другим словами, симулякр - это пустое понятие, т.е. понятие, не имеющее содержания и/или объема.

Придумывание симулякров позволяет продавать дырки от бублика. Достаточно придумать для дырки от бублика название (желательно позитивное и наукообразное), как человек, услышавший это название, будет воспринимать дырку не как пустоту, а как нечто вполне реально существующее, как предмет или явление. Почему так получается?

Тут действуют несколько факторов.

С раннего детства человек обучается словам, которые обозначают конкретные предметы. Родители говорят детям: «смотри: киса», «смотри: пирамидка». И человек постепенно утверждается в убеждении, что если есть предмет, то есть и слово, которое этот предмет обозначает. Верит человек и в обратное утверждение: если есть слово, значит, есть и предмет (или явление), которое этим словом обозначается.

Затем уже в школе мы запоминаем множество понятий, терминов, за которыми стоят научные факты, предметы, явления, концепции. Мы привыкаем к тому, что слова имеют значение и обозначают то, что реально существует.

В частности, мы привыкаем к тому, что в названии науки обязательно есть определенные терминоэлементы: «-логия» (например, биология), «-номия» (например, астрономия), «-номика» (например, эргономика) и\или слова оканчивается на «-ика» (физика, кибернетика, генетика). Поэтому если мы читаем слово «эниология», но не знаем, что оно означает, то первое, что приходит нам в голову - что это название какой-то неизвестной нам науки.

Кроме того, человек воспринимает мир предметно, а предметность - это одно из основных свойств восприятия. Человеку легче воспринимать мир, как совокупность предметов, чем как недифференцированное поле. И создавая симулякр, вводя его в сознание человека, можно добиться того, что для человека станет реальным, предметным нечто, чего на самом деле нет. Главное - найти слово.

Поэтому любая лженаука полна новых слов, которые, вдобавок, имеют наукообразный вид.

Конечно, изобретатели и дилеры лженаук и лженаучных концепций и рекомендаций не всегда сознательно используют этот эффект. Я вполне допускаю, что некоторым из них на самом деле кажется, что их умозрительные построения являются наукой, и потому могут быть названы по той же схеме, что и настоящие науки.

И, наконец, мы считаем, что люди, вступающие с нами в коммуникацию, используют слова, имеющие значение и обозначающие нечто реальное. Другими словами, если человек использует в общении с нами слово, мы предполагаем, что это слово действительно обозначает нечто реально существующее. Обычно людей шокируют субъекты, говорящие бессмысленные вещи. Когда человек не может говорить осмысленно, то это признак психической болезни - шизофазия. Поэтому, в основном, мы склонны считать, что за словами стоит что-то реальное, и среднестатистическому человеку трудно поверить, что такие слова как, например, «НЛП», «соционика», «дианетика» обозначают вовсе не науки, а лженаучные синкретические окрошки или компоты из фантазий.

Названия лженаук - это вообще, пожалуй, типичнейшие примеры симулякров, использующихся в коммерческих целях. Читая такое название, человек начинает воспринимать совокупность противоречивых, аморфных представлений как нечто целостное, как продукт. Это происходит непроизвольно. Назвать значит опредметить. Название лженауки - это бренд, а любой раскрученный бренд - это, во многом, симулякр.

И конечно, используется симулякринг не только в коммерческой деятельности, но и в политических манипуляциях (политических технологиях). Например, достаточно назвать разрозненные группы недовольных, хулиганов, эксцентриков одним словом «оппозиция», как тут же в сознании возникает нечто целостное, реальное, способное действовать в одном направлении.

Изобретаются симулякры не из воздуха, как это делают писатели-фантасты или поэты-футуристы. Симулякры создаются из уже известных человеку слов и терминоэлементов. Например, когда человек слышит словосочетание «система Кадочникова», ему сразу представляется именно система, а не совокупность разрозненных глупостей. Происходит узнавание знакомой словесной конструкции, человек как бы говорит себе: «что-то такое я слышал… «система Станиславского», или что-то там такое…»

Или еще пример: когда человек слышит симулякр «марш миллионов», ему, действительно, представляется марш, а не прогулка, и миллионы, а не тысячи. Высокооплачиваемый специалист по продаже дырок от бублика всегда не только создаст симулякр, но и внедрит с его помощью в сознание «лохов» необходимый смысл…

Вообще же в качестве симулякров очень удобны слова, имеющие обобщенное и абстрактное значения, такие как: «энергия», «информация», «система», «комплекс», «аспект», «синергия». Именно поэтому у продавцов дырок от бублика так популярны слова, имеющие научное ну или, на худой конец, мистико-религиозное происхождение.

И конечно, симулякры широко применяются в рекламе, например, объективно симулякрами являются такие словосочетания как «защита от кариеса», «шампунь от перхоти», «жаропонижающий жаждоутолитель» и т.д. и т.п. Приставки-симулякры: «био», «нео», «нано» и пр. также широко используются в рекламе и при изобретении названий продуктов. А бренд-менеджмент - это, во многом, процесс создания именно симулякра и его продвижения.

Ну и напоследок нужно заметить, что очень широко симулякры применяются в такой отрасли современной российской коммерции как лжеединоборства. Действительно, среднестатистический человек верит, что за словами «система Кадочникова», «школа шквал», «сасори-кан», «лиссажу-до» стоят какие-то реально существующие единоборства. Вообще использование японских и китайских слов в названиях и других терминах лжеединоборств сродни юридической проблеме сходства товарных знаков до степени смешения , когда производитель, желая сделать свой товар продаваемым, выпускает его под товарным знаком, очень похожим на известный бренд, например, спортивная одежда Adibas, шоколад Алинка. Похожие приемы используются и в названиях сайтов, в том числе и для вымогательства денег из владельцев оригинальных доменных имен. А изобретатели лжеединоборств и вправду считают, что если назвать свое детище по-японски или прибавить окончание «до», то люди валом повалят в зал на тренировки. И, надо признаться, они не до конца не правы…

Вместо заключения я приведу еще несколько примеров симулякров:

сионские мудрецы;

жидомассонский заговор;

рептилоиды;

торсионное поле;

биополе (этот симулякр состоит из знакомых нам еще со школы слова «поле» и приставка «био»);

энергоинформатика;

информационный метаболизм (это словосочетание-симулякр состоит из двух знакомых человеку с детства понятий «информация» и «метаболизм»; объективно же это понятие проистекает из необоснованного переноса явлений одного уровня (биологического - метаболизм, т.е. обмен веществ и энергии) на явления другого уровня (социального - обмен информацией), в этом смысле аналогичными понятию «информационный метаболизм» являются такие понятия как: «словесный понос» или «запор мысли»);