Эйхман еврейские корни. Биография

Нацистский новобранец

Когда экономическая депрессия в Европе да и во всем мире усилилась, Эйхман совсем бросил работу и отправился в учебный лагерь СС под Дахау, в двадцати милях от Мюнхена, рядом с тогда еще малоизвестным концлагерем.

Здесь Эйхман прошел усиленный курс подготовки, после которого у него на всю жизнь остались шрамы на локтях и коленях - результат преодоления препятствий с колючей проволокой и битым стеклом. "За этот год я избавился от какого-либо чувства боли", - хвастался он позже. Пройдя курс обучения, Эйхман добровольно поступил в СД - службу безопасности СС. В 1935 году по распоряжению шефа СД Генриха Гиммлера он создал так называемый "еврейский музей" - отдел, единственной задачей которого был сбор сведений о еврейском бизнесе и недвижимости в Германии и Австрии.

Эйхман оказался на удивление способным учеником, когда дело коснулось "смертельных врагов рейха". Он тщательно изучал еврейские традиции, религию, образ жизни и вскоре стал непревзойденным знатоком в этой области.

Вкус власти

В 1938 году, когда Германия без единого выстрела присоединила к себе Австрию, Адольф Эйхман впервые почувствовал вкус неограниченной власти над людьми. Он возглавил Управление еврейской эмиграции в Вене.

Умело сочетая коварство и жесткость, Эйхман сеял ужас среди еврейской части населения древней столицы империи. Раввинов вытаскивали из домов на улицы и брили им головы; синагоги сносили с лица земли; магазины и квартиры, принадлежавшие евреям, грабили подчистую. У жертв отбирали все нажитое, совали им в руки паспорт с отметкой "Ю" ("юде" - еврей) и приказывали в течение двух недель самим найти страну, согласную их принять. В случае неудачи перед ними лежал лишь один путь - в концентрационный лагерь.

В Вене сын скромного бухгалтера сполна познал, что такое роскошная жизнь. Расположился он в прекрасном особняке, принадлежавшем до этого одному из членов банкирской династии Ротшильдов, питался в лучших ресторанах, пил уникальные вина из старинных подвалов и даже завел себе красавицу любовницу - просто так, для престижа, хотя уже три года был женат.

К 1939 году Эйхман оказался в числе немногих приближенных Рейнхарда Гейдриха, человека с железным сердцем, и получил звание капитана. Гейдрих был одним из избранных высших чинов СС, на которых Гитлер возложил задачу будущей "чистки Европы" от евреев и прочих нежелательных элементов. Гейдрих обладал незаурядным умом и дьявольской проницательностью. Он заметил блестящие успехи Эйхмана в деле превращения Вены из города, "свободного для евреев", в город, "свободный от евреев", и понял, что из того получится отличный подмастерье. В рекомендации на имя Гиммлера Гейдрих писал, что Эйхман способен "возглавить все еврейское направление". А у Эйхмана к тому времени уже сложилась своя концепция практического решения еврейского вопроса. Он назвал ее "Окончательное решение". О лучшем работнике Гиммлер мог только мечтать.

Фабрика смерти

Когда грянула война, одной из первых оказалась растоптанной Польша. И появилось много работы у Эйхмана. Значительную часть польского населения составляли евреи, и первые центры уничтожения их появились именно здесь. Эти центры изначально не были концентрационными лагерями. Они создавались как предприятия для уничтожения людей сотнями тысяч.

Одержимый

В 1942 году на вилле в уютном берлинском пригороде Ваннзее, принадлежавшей ранее богатой еврейской семье, высокопоставленные чины Рейха заключили окончательный и бесповоротный союз со своей совестью. В повестке дня стоял единственный пункт: "Окончательное решение еврейского вопроса в Европе". Эйхман тоже присутствовал на этом совещании.

Третий рейх осуществил самое масштабное, самое массовое убийство людей за всю историю человечества. Уничтожение евреев по всей Европе, их истребление в лагерях смерти, да так, что поначалу это не вызывало подозрений ни у самих жертв, ни в нейтральных странах, было организовано мастерски. Эйхман метался по Европе, реквизируя эшелоны, необходимые для военных нужд, чтобы отправлять все новых и новых "врагов рейха" в газовые камеры и печи.

Со времен средневековых полководцев, огнем и мечом уничтожавших европейские народы, не сосредоточивалась в руках одного человека такая дьявольская власть. Более прагматичные офицеры СС считали, что уничтожение евреев - дело второстепенное, а главная задача - победить в войне. Но только не Эйхман. Он постоянно и упорно требовал новые транспортные средства для своих жертв, новые контингенты охранников для концлагерей, новые цистерны смертоносного газа для камер.

Возмездие

В 1957 году слепой еврей, живший в пригороде Буэнос-Айреса, очень заинтересовался человеком по имени Рикардо Клемент.

Дело в том, что дочь этого старика встречалась с молодым человеком, который называл себя Николасом Эйхманом. В разговоре с ней он рассказывал, что отца его зовут вовсе не Рикардо Клемент, а Адольф Эйхман. Девушке это имя, конечно, ничего не говорило. Но для ее слепого отца оно прозвучало как гром среди ясного дня.

Вскоре эта информация легла на стол Несера Харела - основателя израильской секретной службы "Моссад". Харел смог добиться разрешения Давида Бен-Гуриона, лидера молодого еврейского государства, лично возглавить операцию по захвату Эйхмана и преданию его суду.

В 1958 году группа израильских агентов тайно прибыла в Буэнос-Айрес, но семейство Клемент покинуло его двумя месяцами ранее.

Лишь в декабре 1959 года одному из агентов "Моссада" удалось узнать, что Николас Эйхман работает здесь же, в городе, в мастерской по ремонту мотоциклов. Агент разыскал его и проследил путь к дому в унылом пригороде Сан-Фернандо.

Израильская группа наружного наблюдения немедленно взяла "под колпак" дом Клемента. В течение нескольких месяцев сыщики наблюдали за лысеющим человеком в очках, мелким служащим местного филиала "Мерседес-Бенц". Но полной уверенности, что это именно Эйхман, у них не было.

И вот 24 марта 1960 года человек этот явился домой с огромным букетом цветов. Израильские агенты были на седьмом небе от радости: проверка показала, что эта дата - день рождения жены Эйхмана. Как и всякий примерный муж, он решил преподнести ей по этому поводу цветы.

В восемь часов вечера II мая 1960 года Адольф Эйхман попал в руки агентов "Моссада". Его связали, уложили на заднее сиденье машины и отвезли в заранее приготовленное место.

Первым делом израильтяне проверили подмышки захваченного в поисках вытатуированного номера, который присваивался любому члену высшего эшелона СС. Татуировки не было, однако на ее месте оказался багровый шрам.

Рикардо Клемент не возмущался и не протестовал. Он спокойно посмотрел на своих похитителей и на чистом немецком языке заявил: "Я Адольф Эйхман. А Вы израильтяне?".

Десятью днями позже он уже был на борту самолета авиакомпании "Эл-Ал", направлявшегося в Израиль. Его вывезли из Аргентины, накачав наркотиками и выдав за умирающего еврея, желающего умереть на родине - сходство с евреем в последний раз сыграло с ним злую шутку. Самолет еще "не коснулся посадочной полосы в Тель-Авиве, а Бен-Гурион уже объявил в кнессете, что Эйхман арестован и будет в Израиле предан суду за военные преступления.

Если хоть кто-то ожидал увидеть на скамье подсудимых кровожадного монстра с ужасающими клыками, то он был бесконечно разочарован. Перед судом предстал обычный лысеющий человек, лишь глаза его все так же фанатично горели огнем. Эйхман был помещен в камеру с пуленепробиваемыми стеклами - израильтяне боялись, что его убьют слишком рано.

На судебном процессе, который длился с 11 апреля по 14 августа 1961 года, со стороны Эйхмана не было ни раскаяния, ни вражды, ни скорби. Эйхман утверждал, что он не понимает, почему еврейский народ ненавидит его: ведь он просто выполнял приказы. Ответственность за истребление евреев, по его убеждению, должен нести кто-то другой.

1 декабря 1961 года Эйхман был приговорен к смертной казни. 31 мая 1962 года он отверг обращенный к нему призыв протестантского священника покаяться, и его отвели в камеру смертников. Поднявшись на эшафот, он сказал: "Да здравствует Германия! Да здравствует Аргентина! Да здравствует Австрия! С этими тремя странами связана вся моя жизнь, и я никогда не забуду их. Я приветствую свою жену, семью и друзей. Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени. Я готов". Прах Эйхмана был сожжен и развеян над морем.

Адольф Эйхман не обладал мистическим обаянием Гитлера, блестящим умом Гейдриха, ораторским искусством Геббельса, он был вполне заурядным человеком, поставившим во главе всего служение своей стране и, как следствие, беспрекословное выполнение приказов. Уже смотря в лицо смерти и оглядываясь назад, он жалел лишь об одном - что не выполнил свое дело до конца.

Высказывания Эйхмана:

"Я работаю не из-за денег, а по идеологическим соображениям. У меня нет никаких честолюбивых помыслов, я только хочу выполнять свою работу и помочь создать то, что Вы хотите: безопасное будущее рейха и, как следствие этого, будущее наших детей."

"Хотя на моих руках нет крови, я буду, конечно, признан виновным в пособничестве убийствам. Но как бы там ни было, я внутренне свободен. Я знаю, что мне предстоит быть осужденным на смерть. Я и не прошу пощады, мне это не подобает. Я верно служил своей стране, мне нечего стыдиться."

Об Эйхмане:

"Он омочил свою душу кровью."
Неизвестный историк

"Из этого человека сделали монстра, на самом деле, он не более чем обычный министерский столоначальник."
Вольфганг Бенц, берлинский историк

И комментарий:
Настоящий Белый Дьявол!

Директор секретной разведывательной службы Израиля Моссад в 1952 - 1963 годах Исер Харел сразу после второй мировой войны начал собирать материалы, которые тщательно скрывал от своих английских коллег.
Это было досье на Адольфа Эйхмана.
Кто же такой Адольф Эйхман и почему на него собиралось досье?
Эйхман, который был в 1934 году назначен экспертом по вопросам сионизма в Главное имперское управление безопасности фашистской Германии, сыграл решающую роль в осуществлении плана «окончательного решения еврейского вопроса».
Именно Эйхман выдвинул и отстаивал идею «насильственной эмиграции» как метода концентрации еврейского населения Европы в местах, где можно было легко осуществлять над ним контроль. Для выполнения своей программы он предложил учредить специальный орган.
В ходе Второй мировой войны Адольф Эйхман активно стал брать на себя административные функции по реализации «окончательного решения» и добивался выполнения своих приказов с убийственной тщательностью и поразительным энтузиазмом.
Благодаря Эйхману концентрационный лагерь Освенцим превратился в крупнейший центр массового истребления людей, где было уничтожено около двух миллионов евреев...

Эйхман испытывал нескрываемую гордость за четко спланированные им операции.
В марте 1944 года он руководил мероприятиями по реализации «окончательного решения» в Венгрии и его действия отличались невероятной жестокостью: он разделил страну на шесть специальных зон, ввел в эти зоны войска и осуществил депортацию 650 тысяч венгерских евреев, 437 тысяч из которых были отправлены в Освенцим...
Когда Третий рейх стал терпеть поражение на фронте, его руководители начали вести переговоры с целью получить необходимые им стратегические материалы в обмен на жизнь евреев, но даже во время переговоров Эйхман не прекращал своей изуверской деятельности…
Во время Нюрнбергского процесса были представлены неопровержимые доказательства его участия в уничтожении евреев.
Во время Второй мировой войны в составе английской армии воевала Еврейская бригада. В этой бригаде было создано специальное подразделение «Ханокмин» («каратели»), названное по аналогии с библейскими карающими ангелами. Перед подразделением «Ханокмин» стояла задача поиска нацистских преступников.
Агентурная сеть «Ханокмин» была раскинута по всей Европе, благодаря чему, а также помощи оккупационных войск антигитлеровской коалиции, было обнаружены и захвачены сотни нацистов, в большинстве своем сотрудники СС, которые участвовали в создании концлагерей и зверствовали в них.
Изначально «Ханокмин» ограничивалась тем, что отдавала преступников военным властям союзников, но в условиях беспорядков военного времени нацистам нередко удавалось избежать наказания.
Например, в 1944 году в Венгрии были пойманы и переданы советским оккупационным войскам двое высокопоставленных нацистов. Тем не менее, к ужасу людей, которые их захватили, представитель советского командования высказал мнение, что для подтверждения причастности задержанных к преступной деятельности нужны более весомые доказательства, чем свидетельства узников концлагерей, а затем по его приказу нацистов освободили.
Однако освобожденным нацистам недолго довелось наслаждаться свободой: бойцы из группы «Ханокмин» тут же расстреляли их из автоматов.
После этого происшествия тактика подразделения «Ханокмин» существенно изменилась: вместо передачи союзникам нацистские преступники немедленно уничтожались после поимки...
Все это происходило так: как только становилось известно о местонахождении очередного нациста, один из членов «Ханокмин» приходил к нему в форме английского офицера и вежливо приглашал в комендатуру для выяснения каких-либо обстоятельств. Вместо комендатуры нациста проводили в ближайшие лес или поле, где ему зачитывалось обвинение, выносился приговор и тут же этот приговор приводился в исполнение.
Только за первый послевоенный год таким образом было уничтожено более тысячи нацистских преступников... Но Адольфу Эйхману, который был совсем не глупым человеком и, кроме того, знал кое-что о работе разведки, удалось избежать и скамьи подсудимых, и расправы «Ханокмин».
Но лишь до осени 1957 года...
Прокурор земли Гессен (Германия) Ф. Бауэр сообщил Харелу о том, что Адольф Эйхман проживает в Аргентине.
Ф. Бауэр получил эту информацию от одного слепого еврея, который проживал в Буэнос-Айресе: его дочь встречалась с молодым человеком, которого звали Николас Эйхман. Этот Николас оказался одним из сыновей Адольфа Эйхмана.
На основании этой информации был установлен адрес семьи Эйхмана - Буэнос-Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261.

Харел ни на секунду не сомневался, что Эйхмана надо судить, но он прекрасно понимал, что поимка крупного преступника, который проживает, скорее всего, под вымышленным именем и имеет влиятельных друзей, в том числе и в аргентинском правительстве, будет одной из самых сложных задач, с которыми он и израильская разведка когда-либо сталкивались.
Тем более, что Исер Харел планировал не уничтожать, по примеру «Ханокмин», нацистского преступника в Аргентине, а доставить его в Израиль, где и судить.
Бесспорно, это усложняло задачу, но другого варианта не было. Предстояла очень ответственная операция, которая независимо от результата повлекла бы за собой серьезные последствия...
Тщательно проанализировав все детали операции и, только убедившись в ее успехе, Исер Харел пошел с докладом к премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону.
- Прошу разрешения привезти его в Израиль.
- Действуй! - все, что сказал премьер-министр. С этого момента операция по захвату и доставке в Израиль Адольфа Эйхмана стала задачей номер один для Исера Харела.
В начале 1958 года за домом Адольфа Эйхмана в Буэнос-Айресе установили наблюдение, но, по всей вероятности, была допущена неосторожность со стороны спецслужб или чутье человека, который привык скрываться, помогло Эйхману обнаружить слежку.
Эйхман и его семья исчезли, а след их был потерян...
В марте 1958 года по личному указанию Исера в Буэнос-Айрес приехал опытный офицер Эфраим Элром, который не являлся сотрудником разведки, а был полицейским. Выбор Исера пал на этого человека не случайно: у Элрома был прекрасный послужной список и к тому же его легко можно было принять за немца, так как он был родом из Польши и долгое время прожил в Германии.
Но кроме всего, была еще одна веская причина - почти вся семья Эфраима Элрома погибла в немецком концлагере...
Прибыв в Буэнос-Айрес Элром сразу встретился со слепым судьей Л. Херманом, дочь которого была знакомой Николаса Эйхмана. В результате разговора выяснилось, что подозрения у Хермана появились тогда, когда он услышал, как Николас самодовольно хвастается заслугами своего отца перед фашистской Германией.
Агентов, которые стали заниматься поиском Эйхмана, обеспечили полной информацией, содержащей мельчайшие детали, по которым можно было идентифицировать нацистского преступника с абсолютной точностью: физические данные, тембр голоса и даже день свадьбы. Но из-за того, что в деле, отсутствовали фотографии Эйхмана военного времени, которые он заблаговременно уничтожил, агентам пришлось довольствоваться его старыми снимками.
Время шло, а результаты отсутствовали. В руководстве Израиля даже стали появляться мнения, что впустую тратяться и без того скудные средства Моссад и что разведывательной службе Израиля очень сложно одновременно наблюдать за политической обстановкой в Сирии, Египте и других странах арабского мира и заниматься поисками Эйхмана.
Но, вопреки всем отрицательным результатам и мнениям, поиск нацистского преступника Адольфа Эйхмана продолжался.
В декабре 1959 года сотрудники Моссад наконец отыскали Эйхмана, который скрывался под именем Рикардо Клемента - разорившегося владельца прачечной. Когда агенты установили слежку за сыном Эйхмана, они нашли дом на улице Гарибальди, в котором проживала его семья. Дом был куплен на имя Вероники Катарины Либл де Фихман. Это имя полностью, за исключением одной буквы в фамилии (F ichmann вместо E ichmann), совпадало с именем жены Эйхмана...
Агенты Моссад стали круглосуточно держать под наблюдением этот дом, фотографируя его со всех сторон, тщательно изучали привычки лысеющего мужчины в очках.
По результатам наблюдения был сделан предварительный вывод, что это Адольф Эйхман, но для окончательного принятия решения было необходимо неопровержимое доказательство этого.
Вечером 21 марта 1960 г. Рикардо Клемент, как всегда, вышел из автобуса и медленно направился к своему дому. В руках он держал букет цветов, который подарил встречавшей его женщине.
Младший сын хозяина, обычно неряшливо одетый, на этот раз был в праздничном костюме и аккуратно причесан. Через некоторое время из дома донесся шум веселья: там явно отмечали какое-то событие, но какое?
Просмотрев материалы досье Эйхмана, сотрудники разведки установили, что в этот день Эйхманы должны были бы справлять свою «серебряную» свадьбу. Последние сомнения исчезли: Рикардо Клемент не кто иной, как Адольф Эйхман...
Исер Харел решил вылететь в Аргентину, чтобы лично принять участие в его захвате. Позже он признался: «Эта была самая сложная и тонкая операция, которую когда-либо проводил Моссад. Я чувствовал, что обязан взять ее выполнение под личную ответственность».
Один из его сотрудников объяснил это немного иначе: «Он просто не мог не быть там» 2 ...
Под руководством Харела был до мельчайшей подробности разработан план вывоза Эйхмана из Аргентины по фальшивым документам.
Исер Харел лично отбирал членов оперативной группы из числа лучших сотрудников Моссад, которые и раньше принимали участие в аналогичных операциях вместе со своим шефом. Но, принимая во внимание, что операция будет чрезвычайно опасной, по требованию Харела в группу захвата отбирались только добровольцы.
Руководителем группы стал бывший солдат войск специального назначения, принимавший участие в боевых действиях с двенадцати лет. В его послужном списке было освобождение группы евреев из лагеря для интернированных нелегальных иммигрантов, подрыв считавшейся неприступной английской радарной станции на горе Кармель, а также ранение, полученное во время операции против арабских мародеров.
Всего в операции по захвату Адольфа Эйхмана принимало участие более тридцати человек: двенадцать составили группу захвата, остальные - группу поддержки. Все было рассчитано и выверено, чтобы исключить любые случайности.
Для того, чтобы избежать осложнений при выезде из Аргентины, в одной из европейских столиц было создано небольшое туристическое агентство. С учетом вероятности провала и нежелательных политических последствий акции было сделано все, чтобы скрыть сам факт прибытия группы захвата из Израиля.
В то время в Латинской Америке большим влиянием пользовались политические силы, симпатизирующие нацистам, поэтому если даже поставить в известность аргентинское правительство, полностью отсутствовала гарантия, что удастся арестовать Эйхмана.
В конце апреля началась непосредственная подготовка к операции. Сотрудники Моссад, прибывавшие в Аргентину в разное время, из разных стран и даже из разных городов, размещались на конспиративных квартирах, которые служили опорными пунктами в предстоящей операции. Был арендован парк машин, чтобы агенты могли все время менять их, тем самым нейтрализуя возможное наблюдение.
Эйхмана собирались вывезти на самолете израильской компании «Эл Ал», который должен был специальным рейсом доставить официальную делегацию Израиля на празднование 150-летней годовщины независимости Аргентины. В качестве запасного варианта предусматривалась доставка Эйхмана морским путем на специальном корабле, но это заняло бы, по крайней мере, два месяца.
11 мая было принято решение захватить Эйхмана в этот же день, когда он вернется с работы, и доставить на одну из конспиративных квартир израильской разведки.
Это был классический образец операции по захвату: в 19 часов 34 минуты на улице Гарибальди припарковались две машины. Из одной машины вышли двое мужчин, подняли капот и стали усердно копаться в моторе, а третий человек прятался на заднем сиденье. Водитель второй машины, стоявшей метрах в десяти от первой, «безуспешно» пытался завести мотор.
Как правило Эйхман возвращался домой на автобусе, останавливающемся у его дома в 19:40. В этот день автобус прибыл точно по расписанию, однако Эйхман на нем не приехал. Положение осложнялось...
Решено было ждать, но и на следующем автобусе Эйхман не приехал. На третьем тоже…
Может быть, он что-то заподозрил?
Оставаться на месте становилось опасным: можно было вызвать подозрение и поставить под угрозу всю операцию. Однако было уже слишком поздно, чтобы просто уйти.
Прошло еще несколько минут...
Наконец показался еще один автобус. Всего один человек вышел из него и медленно направился в сторону разведчиков.
Это был Эйхман...
Как только он подошел к условленному месту, его ослепили фары автомобиля. В следующее мгновение два человека схватили его и, прежде чем он успел издать хотя бы один звук, его затолкали на заднее сиденье машины. Эйхмана связали, засунули кляп в рот и натянули на голову мешок.
Сотрудник Моссад предупредил: «Одно движение - и ты труп». Машина рванулась с места.
Через час Адольф Эйхман был на конспиративной квартире, надежно привязанный к кровати. Сотрудники Моссад решили проверить номер Эйхмана, вытатуированный у него на теле, как у всякого члена СС. Однако на этом месте был лишь небольшой шрам.
Эйхман сообщил, что в американском пересылочном лагере ему удалось избавиться от татуировки с номером.
Перед сотрудниками Моссад находился уже не надменный офицер СС, распоряжавшийся в свое время сотнями человеческих жизней, а маленький испуганный человечек, готовый угодливо исполнить любое желание своих хозяев.
На все вопросы он давал подробные ответы: «Номер моей членской карточки в национал-социалистической партии был 889895. Мои номера в СС - 45326 и 63752. Меня зовут Адольф Эйхман».
По отзывам наблюдавших за Эйхманом в то время сотрудников Моссад, он вызывал только чувство отвращения. Но самым ужасным для них был момент, когда на прекрасном иврите он стал читать одну из еврейских молитв «Ш"ма Израиль», которая является основой богослужения в иудаизме: «Услышь, о Израиль, Всевышний наш Бог...» 2
«Меня учил ивриту один раввин», - объяснил пленник...
Под круглосуточным наблюдением Эйхмана продержали на конспиративной квартире неделю.
В его комнате не выключался свет, а единственное окно было плотно зашторено черными занавесками. В течение этого времени сотрудники Моссад, которые выполняли приказ Исера, вели допрос преступника, стремясь найти все новые и новые подтверждения того, что перед ними именно Эйхман.
Когда Эйхману казалось, что его должны расстрелять на месте, он впадал в панику, а боясь отравления, он отказывался от пищи и требовал, чтобы ее пробовал кто-то еще.
Сотрудница Моссад, которая отвечала за приготовление пищи для Эйхмана, призналась позже, что с трудом подавляла желание подсыпать ему яда.
Когда Харел лично воочию увидел Эйхмана, а это случилось только на четвертый день после захвата, пленник не вызвал у него никаких эмоций. «Я только подумал, какой он неприметный».
Следующим этапом операции был вывоз Эйхмана из Аргентины и Харел полностью переключился на ее планирование.
На 20 мая, через девять дней после похищения Эйхмана, был назначен рейс самолета «Эл Ал». Чтобы не привлечь внимания аргентинских властей дата вылета не подлежала изменению.
Исер Харел надеялся, что семья Эйхмана не сразу обратится в полицию, так как заявив о его исчезновении, им придется открыть истинное имя Рикардо Клемента. А если известие об этом попадет в газеты, Эйхман немедленно будет казнен.

И в самом деле семья Эйхмана действовала осторожно. Сперва они обзвонили все больницы, но не стали связываться с полицией. Вместо этого они обратились за помощью к друзьям.
Но Исер предвидел и это, рассчитывая, что нацистские друзья Эйхмана, которые находились в таком же положении, вряд ли захотят помочь ему. И оказался прав.
Большинство из них, решившее, что за ними также начата охота, сразу же исчезли, покинули Аргентину, рассеялись по всему континенту. Впоследствии Николас Эйхман это подтвердил: «Друзья отца по нацистской партии немедленно исчезли. Многие нашли убежище в Уругвае, и мы больше ничего о них не слышали» 2 .
Для того, чтобы вывезти Адольфа Эйхмана из Аргентины, Исер Харел разработал хитроумный план.
Сотрудник Моссад Рафаэль Арнон, который якобы попал в автомобильную аварию, был помещен в госпиталь, где его ежедневно навещал «родственник» (врач, который служил в Моссад), инструктировавший «потерпевшего», как симулировать медленное выздоровление.
В конце концов утром 20 мая пациент почувствовал себя настолько хорошо, что его можно было выписывать. При выписке ему выдали медицинское заключение и разрешили, что было письменно подтверждено, возвратиться на самолете в Израиль.
Как только «больной» покинул больницу, в его документы были внесены необходимые изменения и наклеена фотография Эйхмана.
К этому времени сам Эйхман стал настолько сговорчив, что сам подписал документ, в котором подтверждал готовность выехать в Израиль и предстать там перед судом: «Это заявление сделано мною безо всякого к тому принуждения. Я хочу обрести внутренний покой. Меня поставили в известность, что я имею право на юридическую помощь» 2 .

Уже находясь в Израиле, он так объяснил свой арест: «Мой захват был удачной охотой и осуществлен безукоризненно с профессиональной точки зрения. Моим похитителям приходилось сдерживать себя, чтобы не допустить расправы надо мной.
Я позволяю себе судить об этом, так как коечто смыслю в полицейских делах» 2 .
Прохождение паспортного и таможенного контроля, а также проверка службой безопасности аэропорта было самым сложным делом для Исера Харела.
В день вылета Эйхмана привели в порядок и одели в форму служащего компании «Эл Ал». Специальной иглой врач сделал ему укол, притупляющий чувства, и Эйхман плохо воспринимал, что происходит вокруг, но мог идти, поддерживаемый с двух сторон.
Пленник настолько вошел в роль, что даже напомнил сотрудникам Моссад о том, что нужно надеть на него пиджак, когда они забыли это сделать.
«Будет подозрительно, если на вас будут надеты пиджаки, а на мне - нет», - проинструктировал их Эйхман. 2
Как только первая машина поравнялась с контрольно-пропускным пунктом, сидевшие в ней сотрудники Моссад, изображая из себя изрядно подвыпивших гуляк, стали нарочито громко смеяться и петь песни. Шофер машины с озабоченным видом поведал охраннику, что, проведя всю ночь в увеселительных заведениях Буэнос-Айреса, его друзья чуть не забыли о сегодняшнем вылете.
Некоторые «летчики» откровенно дремали в машинах. Охрана пошутила: «В таком виде они едва ли смогут управлять самолетом».
«Это запасной экипаж. Будут отсыпаться всю дорогу», - сказал на это шофер.
С улыбками охранники пропустили машины, а один из них, кивнув в сторону спящих «летчиков», заметил: «Этим ребятам Буэнос-Айрес наверняка пришелся по вкусу».
Эйхман, поддерживаемый с двух сторон, стал подниматься по трапу самолета. И тут кто-то услужливо направил на эту троицу мощный прожектор, освещая ей путь. Эйхмана втолкнули в самолет и усадили в салоне первого класса. Вокруг разместились «члены экипажа» и тут же «уснули».
Командир корабля приказал потушить свет в салоне. Последним появился Исер Харел.
Все было готово к отлету...
Неожиданно группа людей внушительного вида в форме выскочила из терминала и бросилась бежать к самолету. Исер и его люди замерли.
Но, что бы это ни значило, им уже ничто не могло помешать: самолет вырулил на взлетную полосу и через минуту стал набирать высоту. На часах было пять минут первого.
Атмосфера немного разрядилась. Настоящему экипажу сообщили, какой пассажир у них на борту.
Все шло по плану и врач обследовал Эйхмана, чтобы убедиться, что укол не навредил ему.
Впереди был 22-часовой полет...
Механик самолета был родом из Польши и ему было одиннадцать лет, когда немецкий солдат во время оккупации сбросил его с лестницы. Позже ему не раз приходилось скрываться от облав, чтобы не попасть в Треблинку, но все же однажды его схватили и отправили в лагерь, где были убиты отец и шестилетний брат. Он видел, как их уводили на смерть.
Когда механик узнал, что загадочный пассажир – Адольф Эйхман, он потерял контроль над собой. Его удалось успокоить, только посадив напротив Эйхмана. Он смотрел на нацистского преступника и слезы текли у него из глаз. Спустя некоторое время он тихо встал и ушел...
Спустя почти сутки самолет приземлился в аэропорту Лидда в Израиле. Исер Харел сразу отправился к Бен-Гуриону и первый раз за все время их знакомства он позволил себе немного пошутить: «Я привез вам маленький подарок» 2 .

Бен-Гурион несколько минут молчал. Он знал, что Харел охотился за Эйхманом, но не представлял, что все произойдет так быстро: Исера не было двадцать три дня.
На следующий день в кнессете (парламенте) с краткой речью выступил Бен-Гурион:
«Я должен сообщить вам, что некоторое время тому назад секретной службой Израиля захвачен один из главных нацистских преступников Адольф Эйхман, который наряду с руководителями фашистской Германии несет ответственность за уничтожение шести миллионов евреев в Европе, за то, что они сами называли «окончательное решение еврейского вопроса». Адольф Эйхман арестован и находится в Израиле, в скором времени он предстанет перед судом...» 2
Голос Бен-Гуриона дрожал. После того как премьер-министр закончил свою речь, все члены кнессета повернулись в сторону гостевой ложи. В глубине ее сидел Исер Харел. Говорить о том, кто организовал похищение Эйхмана, не было необходимости.
Но даже в момент своего величайшего триумфа Исер старался держаться в тени и хранил молчание...
Расследованием преступной деятельности Эйхмана занимался специально созданный для этого отдел полиции - учреждение 006 в составе 8 офицеров, которые в совершенстве владели немецким языком.
Суд над Эйхманом начался 11 апреля 1961 г., в ходе которого он был признан виновным в преступлениях против человечества и приговорен к смертной казни.
15 декабря 1961 года Эйхману зачитали смертный приговор, признав его военным преступником, виновным в преступлениях против еврейского народа и против человечности.
Президент Израиля Ицхак Бен-Цви отклонил прошение о помиловании.
В ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года Адольф Эйхман был повешен в тюрьме города Рамле.
Во время казни он отказался от капюшона, а всем присутствующим сказал, что скоро встретится с ними снова и умирает с верой в Бога.
Его прощальными были слова:
«Да здравствует Германия!
Да здравствует Аргентина!
Да здравствует Австрия!
С этими тремя странами связана вся моя жизнь, и я никогда не забуду их. Я приветствую свою жену, семью и друзей.
Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени.
Я готов.» 1 .
После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.
Кроме Тобианского, Эйхман был единственным приговоренным к смертной казни в Израиле...

Источники информации:
1. сайт Википедия
2. Айзенберг Д., Дан У., Ландау Э. «Моссад» (серия «Секретные миссии»)

Адо́льф Э́йхман (Адольф Отто Эйхманн; нем. Adolf Otto Eichmann , 1906-1962), немецкий офицер, сотрудник гестапо, непосредственно ответственный за уничтожение евреев.

Родился 19 марта 1906 в Золингене. Заведовал отделом гестапо IV-B-4, отвечавшим за «окончательное решение еврейского вопроса». Оберштурмбаннфюрер (подполковник) СС. После войны скрылся от суда в Южной Америке. Здесь агенты израильской разведки «Моссад» выследили его, похитили и вывезли в Израиль, где он был приговорён к смерти.

Отец - Адольф Карл Эйхман был бухгалтером в «Электрической трамвайной компании» (Золинген), в 1913 году его перевели в «Электрическую трамвайную компанию» в город Линц на Дунае (Австрия), где он работал до 1924 коммерческим директором. Несколько десятков лет являлся общественным пресвитером евангелической церковной общины в Линце. Был дважды женат(второй раз в 1916).

Мать - Мария Эйхман , урождённая Шефферлинг , умерла в 1916. Братья - Эмиль, родился в 1908; Гельмут, родился в 1909, погиб в Сталинграде; младший - Отто. Сестра - Ирмгард, родилась в 1910 или 1911.

В 1914 году отец перевез семью в Линц, где они поселились в многоквартирном доме в центре города на Бишофштрассе, 3.

С детства Адольф состоял в Обществе христианской молодёжи, затем из-за недовольства его руководством перешёл в группу «Гриф» общества «Юные туристы», которое входило в Молодёжный союз. В этой группе Адольф состоял, и когда ему уже исполнилось 18 лет. За маленький рост, тёмные волосы и «характерный» нос друзья называли его «маленький еврей».

Адольф Эйхман в детстве

До 4-го класса он посещал начальную школу в Линце (1913-1917). В эту же школу раньше ходил Адольф Гитлер. Затем Эйхман поступил в реальное училище (Государственное реальное училище имени кайзера Франца-Иосифа, после революции - Федеральное реальное училище), где учился тоже до 4-го класса (1917-1921). В 15 лет после окончания училища поступил в государственное Высшее федеральное училище электротехники, машиностроения и строительства (Линц), проучился в нём четыре семестра.

К этому времени отец Адольфа досрочно вышел на пенсию, потому что открыл собственное дело. Сначала он основал в Зальцбурге горнопромышленную компанию, в которой у него был 51 процент акций (шахта была между Зальцбургом и границей, производство заглохло в самом начале). Также в Зальцбурге он стал совладельцем машиностроительной компании, которая делала локомобили. Ещё он вошёл в долю предприятия по строительству мельниц на реке Инн, в Верхней Австрии. Из-за экономического кризиса в Австрии он потерял вложенные деньги, закрыл горнопромышленную компанию, но ещё много лет платил в казну горную ренту.

Адольф был не самым прилежным учеником, отец забрал его из училища и отправил работать на собственную шахту, где собирались добывать смолу из горючих сланцев, сланцевое масло для медицинских целей. В производстве было занято около десяти человек. На шахте он проработал около трёх месяцев.

Затем его определили учеником в «Верхнеавстрийскую электрическую компанию», где он два с половиной года изучал электротехнику.

В 1928 году родители помогли 22-летнему Адольфу устроиться в компанию «Вакуум ойл» разъездным представителем. В его обязанности входило обслуживание большого района в Верхней Австрии. В основном, он занимался установкой бензонасосов в своём районе и обеспечивал поставки керосина, потому что эти места были слабо электрифицированы.

Друг Эйхмана, Фридрих фон Шмидт , который имел связи в военной среде, привел его в «Молодёжный союз фронтовиков» (молодёжное отделение Германско-австрийского объединения фронтовиков). Большинство членов союза были настроены монархически.

К 1931 году в Австрии нарастали националистические настроения, проходили собрания НСДАП, а СС вербовали себе людей в Линце из объединения фронтовиков, так как членам объединения разрешалось заниматься стрелковой подготовкой.

В 1933 компания «Вакуум ойл» перевела Адольфа в Зальцбург. Каждую пятницу он возвращался в Линц и там нес службу в СС. 19 июня 1933 канцлер Дольфус запретил деятельность национал-социалистической рабочей партии в Австрии. Вскоре после этого Эйхмана уволили из «Вакуум ойл» из-за принадлежности к СС, после чего он переехал в Германию.

По прибытии в Германию Адольф Эйхман явился с рекомендательным письмом от Кальтенбруннера к высланному гауляйтеру Верхней Австрии Боллеку. Боллек предложил поступить в «Австрийский легион», расположенный в Клостер-Лехфельде. Эйхман попал в штурмовой отряд, где обучался, в основном, уличному бою.

Затем его перевели в Пассау помощником к начальнику штаба связи рейхсфюрера СС штурмбаннфюреру (майору) фон Пихлю, где Эйхман писал письма и отчёты в Мюнхен в управление Гиммлера. К этому времени он получил звание унтершарфюрера (унтер-офицера). В 1934 этот штаб упразднили, Эйхмана перевели в батальон полка «Германия» в Дахау, где он находился до сентября 1934.

В это же время он узнал о наборе людей, которые уже служили, в службу безопасности рейхсфюрера СС Гиммлера. Он подал заявление, и его приняли в Имперскую службу безопасности (СД), однако ему предстояло заниматься не охраной Гиммлера, как он представлял, а рутинной канцелярской работой по систематизации картотеки масонов.

В 1935 Адольф Эйхман женился на девушке из старой крестьянской семьи убеждённых католиков.

Во второй половине 1935 унтерштурмфюрер фон Мильденштайн предложил Эйхману перейти в только что организованный им отдел «евреи» в Главном управлении СД. Мильденштайн поручил Адольфу составить справку по книге «Еврейское государство» Теодора Герцля, которая затем использовалась как служебный циркуляр для внутреннего пользования в СС.

В начале 1936 года начальником отдела, в котором кроме Эйхмана был ещё один сотрудник - Теодор Даннекер, - стал Дитер Вислицени. Правительство рейха желало разрешитьеврейский вопрос и в этот период перед отделом стояла задача способствовать скорейшей принудительной эмиграции евреев из Германии.

В 1936 Эйхман получил звание обершарфюрера (соответствует фельдфебелю - старшей категории унтер-офицеров вермахта), а в 1937 - гауптшарфюрера (оберфельдфебеля).

Позднее начальником отдела стал обершарфюрер Хаген. С 26-го сентября по 2-е октября 1937 года Эйхман сопровождает своего шефа в Палестину для знакомства со страной, приглашение поступило от представителя «Хаганы», военной еврейской организации. Однако путешествие окончилось неудачей из-за отказа английского генерального консульства в Каире выдать им разрешения на въезд в подмандатную Палестину. Результатом этого была встреча в Каире представителя «Хаганы» Полкеса с Хагеном и Эйхманом, которую подробно изложил Хаген в своём отчёте CDLXXX-8, составленном с 4 по 27 ноября 1937.

После аншлюса Австрии в 1938 Эйхмана перевели в отделение СД в Вене, где он должен был заниматься делами евреев. По приказу Эйхмана представитель еврейской общины Вены доктор Рихард Лёвенгерц составил план по организации процесса ускоренной эмиграции евреев. Затем Эйхман добился создания в Вене центрального учреждения по эмиграции евреев, после чего оформление документов на выезд из страны превратилось в конвейер.

В апреле 1939 после создания протектората Богемия и Моравия Эйхмана перевели в Прагу, где он продолжил заниматься организацией депортации евреев.

В начале октября 1939 Эйхман был включен в состав созданного 27 сентября 1939 Главного управления имперской безопасности (РСХА). Он был назначен руководителем подотдела IV B4.

В 1941 году посетил Освенцим, после чего санкционировал отправку евреев в лагеря смерти. Участвовал в работе Ванзейского совещания 20 января 1942 года, на котором были обсуждены меры по «окончательному решению еврейского вопроса» - об уничтожении нескольких миллионов евреев. Вел протокол совещания. Непосредственное руководство этой операцией было возложено на Эйхмана. Находился в гестапо на привилегированном положении, часто получая приказы непосредственно от Гиммлера, минуя непосредственных начальников Г. Мюллера и Э. Кальтенбруннера. В марте 1944 возглавил зондеркоманду, которая организовала отправку из Будапешта в Освенцим транспорта с венгерскими евреями. В августе 1944 представил Гиммлеру доклад, в котором отчитался об уничтожении 4 млн евреев.

В 1945 году после поражения Германии Эйхман сумел скрыться от разыскивавших его спецслужб союзников. Он был арестован американцами и не смог скрыть принадлежности к СС, однако представился военнослужащим 22-й кавалерийской дивизии СС. Понимая, что может быть раскрыт, бежал из заключения.

Затем, воспользовавшись так называемой «крысиной тропой», с помощью монахов-францисканцев сумел оформить себе аргентинский паспорт на имя Рикардо Клемента и в 1950 году переехал в Аргентину. Там он поступил на работу в качестве конторского служащего местного отделения Mercedes-Benz.

В 1952 году он приехал в Европу, женился под новым именем на своей собственной жене и вывез в Аргентину свою семью. До мая 1960 года он жил в Буэнос-Айресе.

19 марта 1958 года Центральное разведывательное управление США получило от западногерманской разведслужбы БНД информацию о местонахождении Эйхмана и фамилию, под которой он скрывался. В ЦРУ и БНД было решено скрыть эту информацию из опасения, что Эйхман может сообщить о нацистском прошлом Ганса Глобке, занимавшего тогда пост главы секретариата канцлера Конрада Аденауэра.

В 1958 году израильская разведка «Моссад» выследила Эйхмана в Аргентине. Помощь в его обнаружении оказал немецкий еврей Лотар Герман, пострадавший от нацистов во время войны. Несмотря на то, что он был слеп, Лотар, живя в Аргентине, интересовался событиями, связанными с поисками бывших нацистов, и был в курсе, что Эйхман скрылся и находится в розыске. Поэтому когда он услышал, что его дочь познакомилась с молодым человеком по имени Николас Эйхман , который хвастался заслугами своего отца перед Третьим рейхом, Герман сопоставил эту информацию с тем, что ему было известно, понял, что речь идёт о сыне Адольфа Эйхмана, и сообщил о своих подозрениях.

Операцию по поимке Эйхмана возглавил лично директор «Моссад» Иссер Харель. Руководителем оперативной группы был назначен Рафи Эйтан. Все участники операции были добровольцами. Большинство из них либо сами пострадали от нацистов во время войны, либо имели погибших родственников. Все они были строжайшим образом предупреждены, что Эйхмана нужно доставить в Израиль живым и невредимым. Полный список участников поимки Эйхмана был засекречен в Израиле до января 2007 года.

11 мая 1960 прямо на улице Буэнос-Айреса Эйхман был схвачен группой израильских агентов. Лично задержание Эйхмана осуществил Питер Малкин, известный впоследствии как «агент семь сорок» и «человек, который поймал Эйхмана». 20 мая врач-анестезиолог Йона Элиан сделал Эйхману укол транквилизатора, после чего тот был вывезен в Израиль в качестве заболевшего члена экипажа на самолёте «Эль-Аль», который прилетел в Буэнос-Айрес на празднование 150-летия независимости Аргентины.

В Иерусалиме Эйхман был передан полиции. На заседании Кнессета 22 мая премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени будет отдан под суд ». Расследованием деятельности Эйхмана занимался специально созданный отдел полиции - учреждение 006 в составе 8 офицеров, отлично владеющих немецким языком. Был начат судебный процесс, в ходе которого выступило множество свидетелей, переживших Холокост.

В течение процесса правительство канцлера ФРГ Конрада Аденауэра планировало подкуп израильского судьи, пытаясь не допустить обнародования имён некоторых высокопоставленных чинов его администрации, сотрудничавших с нацистами.

После окончания следствия юридический советник правительства Гидеон Хаузнерподписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов. Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо). Преступления против еврейского народа включали в себя все виды преследований, в том числе арест миллионов евреев, концентрация их в определенных местах, отправка в лагеря смерти, убийства и конфискация собственности. В обвинительном заключении речь шла не только о преступлении против еврейского народа, но и о преступлениях против представителей других народов: высылка миллионов поляков, арест и отправка в лагеря смерти десятков тысяч цыган, отправка 100 детей из чешскойдеревни Лидице в гетто Лодзи и уничтожение их в отместку за убийство чешскими подпольщиками Рейнхарда Гейдриха.

15 декабря 1961 Эйхману зачитали смертный приговор, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечности и военным преступником.

Президент Израиля Ицхак Бен-Цви отклонил прошение о помиловании. Эйхман был повешен в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 в тюрьме города Рамле; это второй и последний случай смертной казни в Израиле по приговору суда.

Судебный процесс над нацистским палачом длился почти полгода. 1 декабря 1961 года Эйхман был приговорен к смертной казни, войдя в историю как первый и единственный нацистский преступник, казненный на земле Израиля.

Отказавшись от капюшона, Эйхман сказал присутствующим, что вскоре встретится с ними вновь и умирает с верой в Бога.

Последнее слово:

Да здравствует Германия! Да здравствует Аргентина! Да здравствует Австрия! С этими тремя странами связана вся моя жизнь, и я никогда не забуду их. Я приветствую свою жену, семью и друзей. Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени. Я готов.

Приговор привёл в исполнение старший надзиратель тюрьмы Шалом Нагар . После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.

Из показаний Дитера Вислицени на Нюрнбергском процессе:

Я указал ему на то, что за границей ходят слухи о том, что евреев в Польше истребляют. Я указал на то, что со стороны папы последовало заявление, адресованное словацкому правительству. Я указал на то, что такие действия, если они действительно имели место, могут повредить нашему престижу, то есть престижу Германии. По всем этим причинам я просил его допустить осмотр. После продолжительной дискуссии Эйхман заявил мне, что он ни при каких обстоятельствах не может разрешить посещение польских гетто. На мой вопрос «почему?» он ответил, что большей части евреев уже нет в живых. Когда я спросил его, кто отдал такой приказ, он сказал мне, что это приказ Гиммлера. После этого я просил его, чтобы он показал мне этот приказ, - потому что я не мог представить себе, что действительно существует такой письменный приказ.

Вопрос: Где вы находились в то время, когда произошла эта встреча с Эйхманом?

Ответ: Эта встреча состоялась в Берлине на Курфюрстенштрассе, 116, в учреждении Эйхмана.

Вопрос: Хорошо. Продолжайте отвечать на предыдущий вопрос. Расскажите об обстоятельствах издания и содержании приказа.

Ответ: Эйхман сказал мне, что он может показать мне этот письменный приказ, если это беспокоит мою совесть. Он достал из своего сейфа маленькую папку, которую он перелистал, и показал мне письмо Гиммлера начальнику полиции безопасности и СД. В этом письме было написано приблизительно следующее:

«Фюрер приказал разрешить окончательно еврейский вопрос. Разрешение этого вопроса поручается начальнику полиции безопасности и СД и инспектору по концентрационным лагерям. Это так называемое окончательное решение не распространяется пока на работоспособных евреев мужского и женского пола, которые должны использоваться для работы в концентрационных лагерях». Этот приказ был подписан самим Гиммлером. Тут не может быть ошибки, так как я точно знаю подпись Гиммлера. Вопрос : Кому был адресован этот приказ? Ответ : Начальнику полиции безопасности и СД, это значит в аппарат начальника полиции безопасности и СД. Вопрос : Был ли он адресован ещё кому-либо? Ответ : Да, инспектору концентрационных лагерей. Этим двум учреждениям был адресован приказ. Вопрос : Был ли на этом приказе какой-либо гриф секретности? Ответ : Это был совершенно секретный приказ. Вопрос : Когда он был, примерно, издан? Ответ : Этот приказ был издан, примерно, в апреле 1942 года. Вопрос : Кем он был подписан? Ответ : Гиммлером лично. Вопрос : И вы лично ознакомились с этим приказом в отделе Эйхмана? Ответ : Да. Эйхман подал мне этот документ, и я сам видел этот приказ. Вопрос : Задавали ли вы какие-нибудь вопросы относительно значения слов «окончательное решение», которые имелись в приказе? Ответ : Эйхман пояснил мне смысл этого выражения. Он сказал, что за словами «окончательное решение» скрывается физическое уничтожение еврейской расы в восточных областях. И в более поздних дискуссиях на эту тему это выражение «окончательное решение» постоянно употреблялось. Вопрос : Сказали ли вы что-нибудь Эйхману в отношении полномочий, которые были предоставлены ему этим приказом? Ответ : Эйхман сказал мне, что ему лично поручили проведение этого приказа в главном имперском управлении безопасности. Для проведения этого приказа он получил все полномочия от начальника полиции безопасности, он был лично ответствен за исполнение этого приказа. Вопрос : Сделали ли вы какие-нибудь замечания Эйхману относительно его полномочий? Ответ : Да, для меня было очевидно, что этот приказ означал смертный приговор миллионам людей. Я сказал Эйхману: «Пусть не допустит Господь Бог, чтобы наши враги когда-нибудь получили возможность причинить то же самое немецкому народу». На это Эйхман сказал мне, что я не должен быть сентиментальным, что это приказ фюрера и что его нужно выполнить. Вопрос : В отношении евреев, что вам лично известно о том, в отношении скольких из них было принято «окончательное решение», то есть сколько евреев было умерщвлено? Ответ : Точное число мне очень трудно установить. У меня лишь одна отправная точка - это разговор между Эйхманом и Гессом в Вене, во время которого он сказал, что среди евреев, доставленных из Греции в Освенцим, очень немногие оказались работоспособными; из евреев, прибывших из Чехословакии и Венгрии, 25-30 % были работоспособными. Поэтому мне очень трудно точно указать надежную цифру. Вопрос : Во время совещаний с другими специалистами по еврейскому вопросу и Эйхманом не стало ли вам известно или не получали ли вы каких-нибудь сведений относительно общего количества евреев, умерщвленных согласно этой программе? Ответ : Эйхман лично говорил всегда самое малое о 4 млн евреев, иногда он называл цифру в 5 млн. По моей личной оценке, по крайней мере 4 млн евреев были охвачены так называемым «окончательным решением». Сколько из них действительно осталось в живых, я не могу, конечно, сказать. Вопрос : Когда вы в последний раз видели Эйхмана? Ответ : В последний раз я видел Эйхмана в конце февраля 1945 года в Берлине. Он сказал тогда, что если война будет проиграна, то он покончит жизнь самоубийством. Вопрос : Называл ли он тогда общее число евреев, которые были убиты? Ответ : Да, он высказался тогда очень цинично. Он сказал, что он с улыбкой прыгнет в могилу, так как он с особым удовлетворением сознаёт, что на его совести около 5 млн человек.

Сын Эйхмана Рикардо, родившийся уже после Второй мировой войны, сказал, что не держит обиды на Израиль за казнь отца. Он объяснил, что отсутствие раскаяния у его отца вызывало трудные переживания у семьи Эйхмана, и что он не мог принять доводы отца о «следовании приказам», чтобы простить его деяния Рикардо ныне является профессором археологии в Германском археологическом институте.

В качестве корреспондента журнала The New Yorker на суде в Иерусалиме присутствовала Ханна Арендт. В написанной ей по итогам процесса книге «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме», разбирается личность подсудимого и обстоятельства совершённых им преступлений. Арендт приходит к выводу, что Эйхман не был идеологом холокоста, но был недалёким, исполнительным и зацикленным на своей карьере винтиком тоталитарной машины. В книге на примере Эйхмана доказывается, что в условиях «морального коллапса целой нации» виновниками и участниками массовых убийств оказываются не только «сверхзлодеи», но и самые обыкновенные, заурядные люди.

«По оценке Арендт, Эйхман вовсе не был чудовищем или какой-то психопатологической личностью. Он был ужасно, невероятно нормальным человеком, а его действия, обернувшиеся гибелью миллионов людей, стали, по словам Арендт, следствием желания хорошо сделать свою работу. В данном случае тот факт, что эта работа заключалась в организации массовых убийств, имел второстепенное значение».

История похищения и судебного процесса над Эйхманом настолько стала популярна во всем мире, что тут же привлекла внимание драматургов, писателей и журналистов со всего мира. Однако визуализация этой истории удалась лишь в 1968 году, когда актёр и сценарист Роберт Шоу выпустил роман и поставил по нему на Бродвее пьесу «Человек в стеклянной будке». В 1975 году на основе данного романа и пьесы режиссёр Артур Хиллер снял художественный фильм «Человек в стеклянной будке», главную роль в котором исполнил Максимилиан Шелл, несколько месяцев знакомившийся с материалами дела Эйхмана и статьями Ханны Арендт.

Среди сложных и спорных проблем коллективной и индивидуальной ответственности за нацистские преступления, фильм ставит вопрос о косвенной вине самих жертв Холокоста за произошедшее и их пассивности, а также поднимает морально-этические проблемы возможности «приватизации Холокоста» государством Израиль и реализации политики «Око за око».

В тюрьме Эйхман вел дневники, которые по решению правительства Израиля были закрыты для ознакомления и использования. В 1999 году сын Эйхмана подал прошение в Верховный суд Израиля о разрешении публикации дневников. 29 февраля 2000 года по распоряжению правительства Израиля дневники Эйхмана были опубликованы.

Информация из них впервые была публично оглашена в марте 2000 года на судебном процессе Дэвида Ирвинга против Деборы Липштадт в британском суде в качестве подтверждения фактов истории холокоста.

Во время судебного процесса над Эйхманом на его адвоката было совершено нападение. Неизвестный плеснул кислотой в лицо адвокату, в результате чего он получил химические ожоги и ослеп на один глаз. Данных о расследовании данного преступления и его раскрытии нет.

Отец - Адольф Карл Эйхман был бухгалтером в «Электрической трамвайной компании» (Золинген), в 1913 году его перевели в «Электрическую трамвайную компанию» в город Линц на Дунае (Австрия), где он работал до 1924 коммерческим директором. Несколько десятков лет являлся общественным пресвитером евангелической церковной общины в Линце. Был дважды женат (второй раз - в 1916).

Мать - Мария Эйхман, урожденная Шефферлинг, умерла в 1916.

Братья - Эмиль, родился в 1908; Гельмут, родился в 1909, погиб в Сталинграде; младший - Отто. Сестра - Ирмгард, родилась в 1910 или 1911.

В 1914 году отец перевез семью в Линц, где они поселились в многоквартирный дом в центре города на Бишофштрассе, 3.

С детства Адольф состоял в Обществе христианской молодежи, затем из-за недовольства его руководством перешел в группу «Гриф» общества «Юные туристы», которое входило в Молодежный союз. В этой группе Адольф состоял, и когда ему уже исполнилось 18 лет.

До 4-го класса он посещал начальную школу в Линце (1913-1917). Эту же школу на год-другой (?) раньше ходил Адольф Гитлер. Затем Эйхман поступил в реальное училище (Государственное реальное училище имени кайзера Франца-Иосифа, после революции - Федеральное реальное училище), где учился тоже до 4-го класса (1917-1921). В 15 лет после окончания училища поступил в государственное Высшее федеральное училище электротехники, машиностроения и строительства (Линц), проучился в нем четыре семестра.

К этому времени отец Адольфа досрочно вышел на пенсию, потому что открыл собственное дело. Сначала он основал в Зальцбурге горнопромышленную компанию, в которой у него был 51 процент акций (шахта была между Зальцбургом и границей, производство заглохло в самом начале). Также в Зальцбурге он стал совладельцем машиностроительной компании, которая делала локомобили. Еще он вошел в долю предприятия по строительству мельниц на реке Инн, в Верхней Австрии. Из-за экономического кризиса в Австрии он потерял вложенные деньги, закрыл горнопромышленную компанию, но еще много лет платил в казну горную ренту.

Адольф был не самым прилежным учеником, отец забрал его из училища и отправил работать на собственную шахту, где собирались добывать смолу из горючих сланцев, сланцевое масло для медицинских целей. В производстве было занято около десяти человек. На шахте он проработал месяца три.

Лучшие дня

Затем его определили учеником в «Верхнеавстрийскую электрическую компанию», где он два с половиной года изучал электротехнику.

В 1928 (22 года) родители помогли Адольфу устроиться в компанию «Вакуум ойл» разъездным представителем. В его обязанности входило обслуживание большого района в Верхней Австрии. В основном, он занимался установкой бензонасосов в своем районе и обеспечивал поставки керосина, потому что эти места были слабо электрифицированы.

Друг Адольфа Фридрих фон Шмидт, который имел связи в военной среде, привел его в «Молодежный союз фронтовиков» (молодежное отделение Германско-австрийского объединения фронтовиков). Большинство членов союза были настроены монархически.

К 1931 году в Австрии нарастали националистические настроения, проходили собрания НСДАП, а СС вербовали себе людей в Линце из объединения фронтовиков, так как членам объединения разрешалось заниматься стрелковой подготовкой.

1 апреля 1932 Эйхман вступил в СС по предолжению Эрнста Кальтенбруннера. Он получил членский партийный номер - 889895, номер в СС - 45326.

В 1933 компания «Вакуум ойл» перевела Адольфа в Зальцбург. Каждую пятницу он возвращался в Линц и там нес службу в СС. 19 июня 1933 канцлер Дольфус запретил деятельность НСДАП в Австрии. Вскоре Эйхмана уволили из «Вакуум ойл» из-за принадлежности к СС, после чего он решил переехать в Германию.

По прибытии в Германию Адольф явился с рекомендательным письмом от Кальтенбрунера к высланному гауляйтеру Верхней Австрии Боллеку, который предложил Эйхману поступить в «Австрийский легион», расположенный в Клостер-Лехфельде. Адольф попал в штурмовой отряд, где обучался, в основном, уличному бою.

Затем его перевели в Пассау помощником к начальнику штаба связи рейхсфюрера СС штурмбаннфюреру фон Пихлю, где Адольф писал письма и отчеты в Мюнхен в управление рейхсфюрера СС. К этому времени он получил звание унтершарфюрера (унтер-офицера). В 1934 этот штаб упразднили, Эйхмана перевели в батальон полка «Германия» в Дахау, где он находился до сентября 1934.

В это же время Адольф узнал о наборе людей, которые уже служили, в службу безопасности рейхсфюрера СС. Он подал заявление, и его приняли в Имперскую службу безопасности, однако ему предстояло заниматься не охраной Гиммлера, как он представлял, а рутинной канцелярской работой по систематизации картотеки масонов.

В 1935 Адольф женился на девушке из старой крестьянской семьи убежденных католиков.

Во второй половине 1935 унтерштурмфюрер фон Мильденштайн предложил Эйхману перейти в только что организованный им отдел «евреи» в Главном управлении СД. Мильденштайн поручил Адольфу составить справку по книге «Еврейское государство» Теодора Герцля, которая затем использовалась как служебный циркуляр для внутреннего пользования в СС.

В начале 1936 года начальником отдела стал Дитер Визлицени, в котором кроме Эйхмана был еще один сотрудник - Теодор Даннекер. Правительство рейха желало разрешить еврейский вопрос и в этот период перед отделом стояла задача способствовать скорейшей принудительной эмиграции евреев из Германии.

В 1936 Эйхман получил звание обершарфюрера, а в 1937 - гауптшарфюрера.

Позднее начальником отдела стал обершарфюрер Хаген. В конце 1937 Эйхмана вместе с Хагеном командировали в Палестину для знакомства со страной, приглашение поступило от представителя «Хаганы», военной организации еврейских переселенцев. Однако путешествие окончилось неудачей из-за отказа английского генерального консульства в Каире выдать им разрешения на въезд в подмандатную Палестину.

После аншлюса Австрии в 1938 Эйхмана перевели в отделение СД в Вене, где он должен был заниматься делами евреев. По приказу Эйхмана представитель еврейской общины Вены доктор Рихард Лёвенгерц составил план по организации процесса ускоренной эмиграции евреев. Затем Эйхман добился создания в Вене центрального учреждения по эмиграции евреев, после чего оформление документов на выезд из страны превратилась в конвейер.

В апреле 1939 после создания протектората Богемия и Моравия Эйхмана перевели в Прагу, где он продолжил заниматься организацией еврейской эмиграции.

В начале октября 1939 Эйхман был включен в состав созданного 27 сентября 1939 Главного управления имперской безопасности (РСХА).

После Второй мировой войны Эйхман скрывался под вымышленным именем в Латинской Америке. 13 мая 1960 прямо на улице Буэнос-Айреса он был схвачен группой израильских агентов и тайно вывезен в Израиль. В Иерусалиме Эйхман предстал перед судом, длившемся более полугода. 15 декабря 1961 ему зачитали смертный приговор. Эйхмана повесили 1 июня 1962 в тюрьме города Рамла; это единственный случай смертной казни в Израиле по приговору суда. Отказавшись от капюшона, Эйхман сказал присутствующим, что вскоре встретится с ними вновь и умирает с верой в Бога. Эйхман прокричал: "Да здравствует Германия... Аргентина... Австрия. Прощайте, привет жене, семье и друзьям. Я был вынужден повиноваться закону войны и моему флагу". На шею Эйхмана накинули петлю... Через несколько минут наступила смерть. Тело его было сожжено, а прах развеян над морем вдали от берега.